Борис Розенфельд - Пространства, времена, симметрии. Воспоминания и мысли геометра
Не пропадет оно без боя.
Учеников глаза восторжены,
В почтенье взгляды их одеты.
А мы в ответ, ответим что же мы?
Мы рассмеемся лишь, как дети.
Вступаем в Института здание
Как штаб мы в занятую крепость.
В тот год в последний бой шло знание,
Чтоб разгадать вселенной ребус.
И снова мы на той же улице
Осенним ветерком поддуты.
И в перспективе все сутулятся
Спина и плечи Института.
Не двое нас, не группка малая:
От края улицы до края
Идут вперед знамена алые
На солнце золотом играя.
Все, что тогда в трамвае ехали,
Все, что бродили по асфальту-
Теперь все тут, в веселье, в смехе ли,
И все забыли про печаль ту.
И пусть средь вас, косынки красные,
Седые волосы белеют:
Открытье наше нынче празднуют
Его почетным юбилеем.
А солнцу только бы колоть еще,
Но не нужна его уж ретушь.
Проносят яркие полотнища:
Мои с тобой несут портреты.
Хоть и сравниться с солнцем где уж им,
Девченки пляшут, приседая.
И улыбаешься ты девушкам,
Смешная девочка седая.
Меня ж в веселье этом нет уже,
Дожить, сгоревший, не сумел я.
За то, блестя под солнца ретушью,
С портретов всех смеюсь я смело.
Пусть этот смех тебя порадует.
Я снова жив, цвети и смейся.
Тебе на площади парад дают,
Салют держа, красноармейцы.
Один лишь юноша не выдержал,
и вдруг, обняв свою подругу,
Он из толпы, ты это видела,
Ее увлек, держа под руку.
Увел, где ветер им насвистывал,
Где люди их не замечали.
Они, как мы когда то шли с тобой,
Ушли туда и там мечтали.
И он сказал: люблю. Люблю тебя.
Обоим нам с тобой по двадцать.
И сердце рвется тигра лютее.
И просто некуда деваться.
И он сказал: чего там празднуют.
Чего там чествуют героев.
Что ерунда нам эта праздная.
Вот мы теорию построим!
И он сказал: трудиться будем мы.
Откроем фактов много разных,
И будет день любой нам буденный
Как этот вот веселый праздник.
И, оглянувшись лишь, одни ль они,
Припал к лица ее овалу.
И так они до обессиленья,
Как мы когда то, целовались.
"Мне девятнадцать, тебе двадцать", "Глаза серые и карие" - Это, конечно, я и Таня. "Перестроим всю науку", "Разгодать вселенной ребус" - это о "синтетической науке" о которой я мечтал еще в школе. Когда я писал это стихотворение, я не думал, что в моей старости не будет ни красноармейцев, ни торжественных красных знамен. Не было ни "штаба в занятой крепости", ни юбилейного парада. Но все таки кое что было сделано, кое что достигнуто.
Векторный анализ
Молодой человек, не в Москве ли вы?
Или вы в полях немаксвеллевых?
Иль в мечты вихревой вашей поле
Кое с кем заигрались в диполи?
До чего хорошо весной на полях,
Когда каждая травинка - вектор,
Когда солнца источник
Каждый листочек
Лучом проницает сверху.
У меня же сессия, сессия утром,
Не до весны мне с ее перламутром.
Потребует строгий наш математик
Поля векторов, а не мать-и-мачех.
И вот я - в поле из знаков и цифр,
Вникаю в анализа хитрый шифр,
Тонкие скаляры, толстые векторы,
Змеи интегралов, очковые некоторые,
Роты и дивы, наблы и комецы
И прочие тоже рады знакомиться.
Эх, наблочка, куда котишься,
Ко мне в ротор попадешь, не воротишься.
И все ж устаю, и из знаков чащи
Девичий контур - все чаще и чаще.
И вместо интегралов рисую локоны,
К которым приколот источник - цветок.
В тетради по анализу - лирические окна?
Но ротор иначе ведь curl - завиток.
Когда ж до вихрей в голове я устану,
Сменяет их поле воды из под крана,
Горячую голову чуть освежу,
И снова сижу.
И в этот вот час, когда все в беспорядке,
И больше всего ералаш - в голове,
Слышу я голос пленительно сладкий,
Любимая девушка входит ко мне.
Забыв про тетради, смотрю ей в рот,
Где жемчуг зубов чудесней всех див,
Боря, а что такое rot, Боря, а что такое div?
А дальше что было, - совсем испугаешься:
Докажи, говорит, теорему Гаусса.
Сквозь лба я поверхность весь потом истекся:
Докажи, говорит, теорему Стокса,
Да нет теоремы такой, говорю.
Забыл я ее, и щеками горю.
И что ты пристала, пошла бы в читалку,
Зубрила бы там свою начерталку.
Послушай, прочти, чего хочешь ты ради,
Три только строчки из этой тетради.
В тетради же было:
Источник и сток,
Действительно, Гаусс, действительно, Стокс,
А краска все гуще, а стыд все сильнее.
Садись, говорю, признаюсь, проиграл,
Так слушай, начнем: что такое линейный Интеграл.
На ногу ногу доцент положил,
На край отодвинул портфель,
Подумал недвижно, потом ожил:
Иди, отвечай, Розенфельд.
И вот я стою на дрожащей доске,
Всего я себя выгнул.
И сердце застыло в смертельной тоске:
Неужто же я прыгну?
Внизу гладка и маняща вода,
Бассейн окаймлен буями.
Неужто сейчас я спрыгну туда,
Чувствами столкнут буйными?
Доцент и девушка снизу смотрят.
Нагнулся. Руки вперед. Повис.
И роторы, роторы, роторы, роторы,
