Алиса Шер - Я была женой Нагиева
Потом он, правда, исчез с нашего горизонта — говорят, ушел в религию.
* * *Раз уж речь зашла о поклонницах, то нельзя не вспомнить всех тех, кто, никоим образом не соприкасаясь с миром, описываемым выше, тоже был рядом с нами.
Открываю новый альбом.
Этот милый мальчик стоял около студии в Ольгино каждый день. Худенький, маленький, с волосами, собранными в хвост, он производил ужасно трогательное впечатление. Его преданное «стояние на карауле» во время и после эфиров на протяжении нескольких месяцев производило впечатление даже на меня. Во всяком случае, разбирало страшное любопытство: а зачем он стоит?
Как-то я остановила возле него машину и говорю: «Садись». Он снял плеер и разговорился. Оказался очень интересным молодым человеком, только что закончившим школу. Так мы проехали до города и сфотографировались. Нужно было видеть счастливое лицо мальчика: сбылась его мечта — проехать со мной в машине, поговорить. После этого он испарился. И правильно. Зачем продолжать, если мечта уже исполнена?
На другой фотографии — трое наших с Димой поклонников. Двое — из Москвы и девочка — из Петербурга. Они дарили цветы — сумасшедшие букеты белых роз, — присылали посылки, где лежали подарки, дышащие любовью… Среди даров всегда оказывались какие-нибудь оригинальные вещи: миленький утёнок в наушниках — утёночек-ди-джей, радио-бензоколонка, вручную сделанная медаль с гравировкой.
Конечно, ребята даже внешне кажутся странными, но их подарки тем не менее всегда отличались — чувствовалось, что эти трое глубоко увлечены нашими передачами и неравнодушны к персонам авторов. И нельзя сказать, что их ненавязчивое внимание было неприятно.
Эта смешная девочка рядом со мной — Ляля. Она исключительно моя поклонница. Тоже из тех, кто по вечерам стоял возле студии. Видимо тяжелые отношения с родителями и проблемы с братом-наркоманом приводили её ко мне в поисках второй мамы. Я казалась ей сильной. И на этом спасибо. А меня привлекала её самоотверженность. Приехать после работы в Ольгино и стоять на улице до половины двенадцатого для того, чтобы проехать со мной в машине, а потом добираться ночью из Купчино домой на другой конец города — это не шутка.
Ляля работала портнихой. Шила изумительно. Я удивляюсь: вещи её работы сидели на мне так, будто человек снял с меня размеры и сделал десяток примерок.
Иногда она пугала своей обидчивостью и инфантильностью. Если я ехала не домой и, соответственно, не брала её после эфира с собой, Ляля могла удариться в слёзы. В конце концов она всё-таки обиделась на меня. Кажется, это было после нашего очередного разговора.
— Ну что мне с тобой делать? Ты ведь мне не подруга, не родственница. Что, мы с тобой в кино пойдём или в кафе? Нет. Я, конечно, могу возить тебя за собой, но зачем?
Ляля расплакалась и ушла. Сейчас я жалею о своей грубости — ведь она как ребёнок была удивительно искренна и действительно во мне нуждалась.
Здесь — пачки фотографий, сделанных Диминым поклонником — Сашей.
Этот двадцатилетний юноша мнил себя биографом Диминой жизни, делая какое-то бесконечное количество снимков. Он присутствовал рядом постоянно: до эфира, во время эфира, после эфира.
И совершенно не замечал, что постепенно превратился в мальчика, которого используют: «поди туда — принеси то». Казалось, он рад этой роли. В его сумке всегда лежали любимые Димой «Cola» и сигареты. Плюс, на всякий случай, зажигалка и бандана.
В общем биографа не получилось — никто не обращал на него внимания с этой точки зрения. Фотографии остались. Саша принёс их нам домой, и я впустила его в квартиру. Он вёл себя как человек, случайно попавший в святая святых. Он рассматривал всё с особой тщательностью, стараясь запомнить малейшие детали. Разве что не доставал свой любимый фотоаппарат.
Наверное, так я смотрела на Пугачёву, когда меня случайно взяли с собой и я неожиданно оказалась с ней за одним столом. Мне хотелось увидеть в ней всё, запомнить, впитать. Каждый жест, позу, выражение глаз, как она курит, поворачивает голову, улыбается. Тогда я поняла, что такое поведение от тебя совершенно не зависит. Нужно быть Штирлицем, чтобы в подобной ситуации вести себя непринуждённо и естественно.
* * *Последний сохранившийся от того периода альбом, чудом не превратившийся в пепел вместе с большинством других ему подобных — компактных, а потому помещающихся в кастрюлю.
Фотография Димы с Каем Метовым. Тогда этот певец был очень моден. Мне он казался запредельной звездой, а Дима очень гордился, что знает его лично. Кай потными руками суёт Диме что-то скомканное (когда я делала этот снимок, помню, была ужасно удивлена: салфетку, что ли, грязную?). Оказалось — футболка с надписью «Кай Метов». Мама до сих пор её носит. На даче.
Вот Дима с Невзоровым на конюшне, рядом — любимец Александра Глебовича. Помню, приходит ко мне Дима и говорит:
— Представляешь, мне звонил Невзоров! Предлагает роль в своём фильме.
Я даже представить не могла, что нам повезёт общаться с таким человеком, чья популярность, пусть и неоднозначная, не сравнима ни с чем. А Дима до сих пор вспоминает, как Александр Глебович, увидев его впервые, восхищенно воскликнул: «Какая потрясающая мразь!»
Перелистываем. Дима берёт интервью у Дэвида Копперфильда. Талантливейший маг приезжал в Москву на гастроли. Удивительный человек! Он давал больше пятисот шоу в год, а ведь в году всего лишь 365 дней. Ни отпусков, ни дня простоя — сумасшедший график.
А это — маленькая открыточка. Как она вообще сюда попала? Её я получила на 8 марта. Прихожу домой, а сосед звонит в дверь и передаёт мне огромный букет роз, с пришпиленной записочкой: «Любимой Алисе Шер от такой-то группировки». И хотя стиль записки по лаконичности напоминает надпись на ленте траурного венка, всё равно было чертовски приятно. Что с них взять, ведь в то время ребята хоронили чаще, чем дарили девушкам цветы.
ГЛАВА 5
БЛАГА ЦИВИЛИЗАЦИИ
Помимо того что работа в клубах была сама по себе довольно интересной (отбросим на минуту все фобии и посмотрим правде в глаза: известные артисты, модели, ночная жизнь и новый круг знакомств), она ещё и приносила приличный доход. Эти заработки наконец-то позволили нам постепенно обрастать благами цивилизации.
* * *Первое из благ, что появилось в нашей жизни, — это собака. В детстве я мечтала о собаке, но у меня её не было: мама, санитарный врач, считала, что животное в доме — это грязь и микробы. Я знала (а теперь просто уверена), что мама права, но желание от этого не проходило. Если смотреть на вещи с точки зрения передачи бактерий и инфекции, то поцелуй — одно из самых ужасных и опасных действий. Так что ж теперь, не целоваться? У Димы, в отличие от меня, собаки были всегда. В детстве — эрдельтерьер, а после — ризеншнауцер, он до сих пор живёт у Диминой мамы. В общем, мы с Димой решили, что нам очень подойдёт бассет-хаунд, нашли в газете объявление о продаже щенков и отправились через полгорода на трамвае за своим питомцем. Приезжаем, а там — вылетают на встречу 12 ушастых малышей и, как пропеллерами, ушами своими крутят.
