Олег Платонов - Жизнь за царя. Григорий Распутин и Августейшая Семья
Одним из наиболее значительных событий в жизни Г. Е. Распутина стала его встреча с преподобным Иоанном Кронштадтским в 1904 году, Святой старец благословил Распутина и, по словам его дочери, наказал ему «странствовать, развивать свои дары и помогать людям возрождать свою веру»[48]. По показаниям А. А. Вырубовой, св. Иоанн Кронштадтский считал Г. Е. Распутина «странником, имеющим дар молитвы». Об уважении святого к Распутину свидетельствует также великая княгиня Ольга Александровна. «Отец Иоанн, – пишет она, – увидев его (Распутина. – О. П.) на молитве, был убежден в его искренности»[49].
Епископ Феофан вводит Григория в дом великих княгинь Милицы и Анастасии Николаевен, с которыми в то время в тесной дружбе находилась сама царица. Именно в доме этих великих княгинь Григорий познакомился с царской четой[50].
На царицу сибирский странник с самого начала произвел глубокое впечатление. А чуть позднее происходит знакомство Распутина с подругой царицы Анной Вырубовой.
«За месяц до моей свадьбы (конец 1905 года), – пишет Вырубова, – ее величество просила великую княгиню Ми-лицу Николаевну познакомить меня с Распутиным. Приняла она меня в своем дворце на Английской набережной, была ласкова и час или два говорила со мной на религиозные темы. Помню, что я очень волновалась, когда доложили о приходе Распутина. «Не удивляйтесь, – сказала она, – я с ним всегда христосуюсь». Вошел Григорий Ефимович, худой, с бледным, изможденным лицом, в черной сибирке, глаза его, необыкновенно проницательные, сразу меня поразили и напомнили глаза о. Иоанна Кронштадтского. «Попросите, чтобы он помолился о чем-нибудь в особенности», – сказала великая княгиня по-французски. Я просила его помолиться, чтобы я всю жизнь могла положить на служение их величествам. «Так и будет», – ответил он, и я ушла домой. Через месяц я написала великой княгине, прося ее спросить Распутина о моей свадьбе. Она ответила мне, что Распутин сказал, что я выйду замуж, но счастья в моей жизни не будет»[51]. Так и произошло на самом деле. Муж Вырубовой оказался очень недобрым человеком, мучил ее, к тому же был неполноценен как мужчина. Следующая встреча Вырубовой с Распутиным состоялась только через год.
С 1908 года встречи старца с царской четой чаще всего происходят в домике Вырубовой. Впервые это произошло 12 марта. В тот день Николай II записал в своем дневнике: «Вечером покатались и заехали к Ане В. Видели Григория с Феофаном: так было хорошо!»
В 1904–1906 годах Григорий знакомится с десятками представителей российской знати. Перед ним открывают двери салонов высшего света. Его приглашают с просьбой помолиться и дать духовный совет. Как правило, он не отказывает никому. В то трудное, смутное время, когда то тут, то там взрывались бомбы и раздавались выстрелы, как никогда, требовалась духовная поддержка. Кроме великих княгинь Милицы Николаевны и Станы Николаевны, Григорий близко знакомится и с мужем последней – великим князем Николаем Николаевичем, который пытается использовать Распутина, чтобы влиять на царскую семью.
В августе 1906 года террористами была взорвана дача Столыпина на Аптекарском острове. Взрывом было убито 25 невинных людей, пришедших на прием к Столыпину. Кроме того, были ранены его дочь и сын. Председатель совета министров приглашает Распутина к себе, чтобы он помолился о здоровье его дочери.
Люди приходили к Распутину для разъяснения разных религиозных вопросов. Как рассказывают очевидцы, после ранней обедни в каком-нибудь монастыре, причастившись Святых Тайн, богомольцы собирались вокруг него, слушая его беседы. Для многих представителей высшего света «после вечных интриг и зла придворной обстановки» беседы с ним служили утешением. Даже ученые люди и священники находили его интересным. Хотя Григорий по-прежнему был малограмотен, он тем не менее наизусть знал Священное Писание и умело толковал его. Знавшие его в то время отмечают, что он помогал во всякой нужде, то есть отдавал все, что у него было, и утешал советами и объяснениями тех, кто приходил к нему поделиться своими заботами. Терпеливо выслушивал разных дам, которые являлись по сердечным вопросам, всегда строго порицая их греховные дела[52].
«Расскажу случай с одной моей близкой знакомой, – пишет А. А. Вырубова, – который объяснит, как он смотрел на жизнь, а также его некоторую прозорливость или чуткость – пусть каждый назовет, как хочет. Одна молоденькая дама однажды при мне заехала к Григорию Ефимовичу по дороге на свидание со своим другом. Григорий Ефимович, посмотрев на нее пристально, стал рассказывать, как на одной станции монах угощал его чаем, спрятав бутылку вина под столом, и, называя его «святым», задавал вопросы. «Я «святой», – закричал Григорий Ефимович, хлопнув кулаком по столу, – и ты просишь меня тебе помочь, а зачем же ты прячешь бутылку вина под столом?» Дама побледнела и растерянно стала прощаться.
Помню, как-то в церкви подошел к нему почтовый чиновник и попросил помолиться о больном. «Ты меня не проси, – ответил он, – а молись св. Ксении». Чиновник в испуге и удивлении вскрикнул: «Как вы могли знать, что жену мою зовут Ксенией?» Подобных случаев я могла бы рассказать сотни, но их, пожалуй, так или иначе можно объяснить, но гораздо удивительнее то, что все, что он говорил о будущем, сбывалось…»[53]
Для царской семьи Григорий был олицетворением надежд и молитв. Встречи эти были не часты, но так как проводились негласно и даже тайно, то рассматривались придворными как события огромной важности, о которых на следующий день становилось известно всему Петербургу. Григория проводили, как правило, боковым входом, по маленькой лесенке и принимали не в приемной, а в кабинете царицы. При встречах Григорий целовался со всеми членами царской семьи, а затем уж велись неторопливые беседы. Распутин рассказывал о жизни и нуждах сибирских крестьян, о святых местах, где ему приходилось бывать. Слушали его очень внимательно и никогда не перебивали. Царь с царицей делились с ним своими заботами и тревогами, и прежде всего, конечно, постоянной тревогой за жизнь сына и наследника, больного неизлечимой болезнью несворачиваемости крови (гемофилией). Как правило, и он, если не был болен, сидел здесь же и слушал.
Как бы это ни объясняли, но Григорий Распутин был единственным человеком, способным помочь наследнику в его болезни. Как он это делал, наверное, навсегда останется тайной. Но факт есть факт, страшная болезнь несворачиваемости крови, перед которой были бессильны лучшие доктора, отступала при вмешательстве Григория. Тому есть множество свидетельств, даже со стороны лиц, ненавидевших Григория. Так, дворцовый комендант В. Н. Воейков писал в своих воспоминаниях «С царем и без царя»: «С первого же раза, когда Распутин появился у постели больного наследника, облегчение последовало немедленно. Всем приближенным царской семьи хорошо известен случай в Спаде, когда доктора не находили способа помочь сильно страдавшему и стонавшему от болей Алексею Николаевичу. Как только по совету А. А. Вырубовой была послана телеграмма Распутину и был получен на нее ответ, боли стали утихать, температура стала падать и в скором времени наследник поправился».
По свидетельству сестры Николая II великой княгини Ольги, «Распутин определенно обладал даром исцеления. В этом нет сомнений. Я видела эти чудесные результаты своими собственными глазами, и не один раз. Я также знаю, что самые известные доктора того времени были вынуждены признать это. Профессор Федоров, находившийся на вершине своей деятельности, пациентом которого являлся Алексей, не раз говорил мне об этом; при этом все доктора крайне неприязненно относились к Распутину»[54].
Великая княгиня Ольга рассказывает о самом первом случае обострения гемофилии у наследника престола Алексея: «Не знаю, что должна была думать Алике – это был самый первый приступ болезни ее сына. Бедное дитя так страдало от боли, темные круги выступали под глазами, маленькое тельце было все скрючено, и нога ужасно распухла. Доктора были совершенно бессильны. Они выглядели более испуганными, чем мы, и все время шептались между собой. По-видимому, они ничего не могли сделать. Шли часы, и они уже потеряли всякую надежду. Становилось поздно, и меня уговорили уйти к себе в комнаты. Тогда Алике послала за Распутиным в Санкт-Петербург. Он добрался во дворец около полуночи или даже позже. В то время я уже находилась в своей комнате, а рано утром Алике позвала меня в комнату Алексея. Я не могла поверить своим глазам. Мальчик был не просто жив, но, более того, он был здоров. Он сидел в постели, жар спал, глаза были ясными и сияющими, не было и никаких признаков опухоли на ноге. Ужас вчерашнего вечера казался неправдоподобным далеким кошмаром. Позже я узнала от Алике, что Распутин даже не прикоснулся к ребенку, он просто стоял в ногах постели и молился. И, конечно, некоторые люди стали говорить, что молитвы Распутина и исцеление моего племянника были просто совпадением. Но, во-первых, любой врач скажет вам, что приступ такой болезни нельзя исцелить за несколько часов. Во-вторых, совпадением можно объяснить то, что случилось один или два раза, а я даже не могу сосчитать, сколько раз это повторялось»[55].
