Михаил Барклай-де-Толли - Изображение военных действий 1812 года
Теперь, ваше сиятельство, быстрыми вашими движениями желаемая цель достигнута. Смоленск, прямейший тракт к Москве, прикрыт, и ваше сиятельство тем оказали одну из важнейших услуг государству и Отечеству.
Позвольте теперь вас просить предать все забвению, что между нами могло производить неудовольствие. Мы, может статься, оба не правы, но польза службы и государя и Отечества нашего требуют истинного согласия между теми, коим вверено командования армии.
Прошу ваше сиятельство быть уверенным, что почтение и уважение мое к вам останется всегда непоколебимо.
Я 21-го числа надеюсь соединиться под Смоленском с корпусом генерала Дохтурова, присоединю к себе Платова, о коем я уже несколько дней никакого сведения не имею; обеспечу свое продовольствие и тогда решительно начну действовать наступательно, дабы прогнать и опрокинуть все то, что за мною следует.
С истинным моим высокопочитанием честь имею быть
Вашего сиятельства покорнейший слуга Барклай де ТоллиИюля 19 дня 1812 года на марше при деревне ХолмP. S. Я с нетерпением ожидаю времени того, в котором честь иметь буду видеться лично с вашим сиятельством и согласить с вами общие наши действия. Я не могу вашему сиятельству изъяснить, сколько мне больно, что между нами могло существовать несогласие. Прошу вас все забыть и рука в руку действовать на общую пользу Отечества.
Всеподданнейшее донесение Артиллерии генерал-майора Ермолова от 27 июля 1812 г.Всемилостивейший государь!
Главнокомандующий, донося вашему императорскому величеству о всех происшествиях в точном их виде, не избавляет меня обязанности повергать к стопам вашего императорского величества донесения мои, хотя бы для того единственно, чтобы служить могли доказательством образа моего понятия о всем том, что до положения армии относится.
Отступление наше от Витебска, необычайною решительностью произведенное, чтоб не дать ей именования дерзости, тогда как иначе неизбежно было общее дело, приведя неприятеля в недоумение, доставило нам возможность прибыть в Смоленск. 2-я армия грубою погрешностью маршала Даву, ожидавшего нападения в Могилеве, после жестокого сражения, храбрым генерал-лейтенантом Раевским данного, сокрывшая движение свое, беспрепятственно также прибыла к Смоленску.
Маршал Даву должен был прежде нас занять Смоленск и без больших усилий, ибо в Орше были части войск, его армии принадлежавших. Итак, неожидаемо и вблизи многочисленных неприятельских сил, армии соединились. Ваше величество! мы вместе. Армии наши слабее числом неприятеля, но усердием, желанием сразиться, даже самым ослаблением соделываемся не менее сильными.
Нет возможности избежать сражения всеми силами, ибо неприятель не может терять время в праздности, могут приспеть к ним усилия, может сблизиться армия генерала Тормасова, не только опасная в нынешнем ее отдалении и самыми успехами ее ничего решительного непроизводящая. До тех пор как станет на операционной линии неприятеля покрывшая себя славою Молдавская армия, неравнодушный взгляд неприятеля на себя привлекающая, может получить опасное для него направление.
Государь! наши способы не менее нас самих он знает. Нельзя медлить ему. Соглашенное всех армий действие, соединенные всех способов напряжения гибельны для него. Итак, уничтожение армии, в преддвериях, так сказать, Москвы стоящей, должно быть единственною его целью. Сим не только умедливается составление наших ополчений, но частью уничтожается, и угрожаемая Москва, как сердце России, не может не произвести влияний на прочие страны империи.
На сем основывает коварный неприятель свои расчисления. Государь! армии вашего величества имели уже успехи: солдат неустрашим, и мы – русские! но напряжение всех возможных усилий необходимо, малейшее медление опасно.
Государь! армии вместе и два начальника; но оба согласно предприняли наступление на неприятеля, разбросившего на большое расстояние свои силы. Определено сделать нападение на центр их. Действие наступательное оживило дух воинов еще более, и армии двинулись на один марш по направлению на Рудню.
Одной колонны, по причине трудности путей, медленно было движение, и одним днем или одним маршем уменьшилась скорость действий наших, а одним маршем уменьшились затруднения неприятеля – собрать свои силы, которые, конечно, собираются по нашему направлению. Главнокомандующий, желая воспользоваться ослаблением левого крыла их, отклонил прежнее направление вправо к Поречью для приобретения частной выгоды, по предположению верной. В случае превосходства неприятеля, имеем мы верное отступление.
Подобные предприятия основываются на верных сведениях о силах неприятеля; но я не скрою от вашего величества, что, кроме сведений от пленных или бежавших мужиков, мы ничего не знаем. Следственно, и предприятия неверны. Наступление на Рудню более имеет голосов на стороне своей, действие на левый неприятеля фланг менее; можно сказать, что действием на Поречье нападаем на конечность пространной линии, следовательно, и усилие пункта сего нескоро и неудобно.
Легко заставим отступить и на время отражаем сообщение с корпусом маршала Удино, которому, конечно, послано подкрепление, но сии выгоды мгновенны и нерешительны. Неприятель отступит на центр свой, и операционная линия его всегда в его власти.
Атакуя центр, при счастии, бросим часть сил их на трудные пути по левому берегу Двины и, обратясь, имеем удобность действовать на другую часть, по необходимости оторванную на большое расстояние, следовательно, приведенную в то положение, в каковом мы доселе находились. Вот, государь, мнение мое, вашему величеству повелевшему мне принять носимое мною звание, нужное к вашему сведению.
Государь! нужно единоначалие! хотя усерднее к пользам Отечества, к защите его, великодушнее в поступках, наклоннее к приятию предложений быть невозможно достойного князя Багратиона. Но не весьма часты примеры добровольной подчиненности. Государь! ты мне прощаешь смелость мою в изречении правды.
Артиллерии генерал-майор ЕрмоловПисьмо Артиллерии генерал-майора Ермолова к графу Алексею Андреевичу Аракчееву от 27 июля 1812 г.Я, почитая себя обязанным представить государю императору мнения мои о действиях армии, имею честь препроводить оные вашему сиятельству с тем, что если изволите вы найти их достойными внимания его императорского величества, благоволили бы их представить.Если же признать изволите их бесполезными – оставить или возвратить их мне. Я имею честь покорнейше объяснить вашему сиятельству, что я взял смелость писать не с каким другим намерением, как открыть образ мыслей моих относительно до положения армии и предположения о намерениях неприятеля.
