Леонид Кучма - После майдана 2005-2006. Записки президента
То, что Чейни называет отходом России от демократии, Солженицын называет иначе: «Консерватизм, дающий сейчас ростки в России, зародился и стал укрепляться скорее как естественный ответ на безоглядную распущенность». Он выражал самое большое сочувствие «униженному и вымирающему русскому народу», предупреждая, что со стороны Запада «готовится полное окружение России, а затем потеря ею суверенитета». Об Украине отзывается так: «Происходящее на Украине, еще от фальшиво-построенной формулировки для референдума 1991-го года (я уже об этом писал и говорил), составляет мою постоянную горечь и боль. Фанатическое подавление и преследование русского языка (который в прошлых опросах был признан своим основным более чем 60% населения Украины) является просто зверской мерой, да и направленной против культурной перспективы самой Украины. Огромные просторы, никогда не относившиеся к исторической Украине, как Новороссия, Крым и весь Юго-Восточный край, насильственно втиснуты в состав нынешнего украинского государства и в его политику жадно желаемого вступления в НАТО. За все время Ельцина ни одна его встреча с украинскими президентами не обошлась без капитуляций и уступок с его стороны. Изживание Черноморского флота из Севастополя (никогда и при Хрущеве не уступленного УССР) является низменным злостным надругательством над всей русской историей XIX и ХХ веков. При всех этих условиях Россия ни в какой форме не смеет равнодушно предать многомиллионное русское население на Украине, отречься от нашего единства с ним».
Четырьмя днями раньше («Профиль», № 15, 24.04.2006) совсем другую картину нарисовал Егор Гайдар. Он дал противоположные оценки происходящему в России. Резко антисолженицынский характер носят и его предложения. Он считает евроатлантическую демократию наиболее эффективным способом организации современного человечества: «Беспрецедентное ускорение экономического развития, повышение его темпов, измеряемых ростом показателей душевого ВВП в десятки раз, начинается на рубеже XVIII- XIX веков в Северо-Западной Европе. Это случилось после того, как там в силу своеобразного набора исторических обстоятельств сложились институты, гарантирующие права и свободы человека, права собственности. Там возникла ситуация, при которой, как писал профессор, лауреат Нобелевской премии Д. Норт, «у власти связаны руки». Стратегически вопросы о гарантии прав и свобод и о темпах экономического роста неразрывно связаны. Демонтаж системы гарантий прав частной собственности снижает спрос на деньги, осложняет борьбу с инфляцией, ограничивает инвестиционную привлекательность страны как для отечественного, так и для зарубежного бизнеса. Зависимость и инфляционных процессов, и экономического роста от уровня свободы - очевидный исторический факт».
В сдержанных выражениях Егор Гайдар подвергает сегодняшнюю политику России резкой критике. Россия, по его словам, переживает «тяжелый приступ постимперского синдрома». Его тревожит увеличение роли государства в управлении экономикой: «Для нашей страны этот процесс опасен. Когда я пришел работать в российское правительство, нефтяная промышленность находилась в состоянии глубочайшего кризиса. Это была государственная отрасль. Добыча нефти падала более чем на 50 млн. тонн в год. Я имел возможность ознакомиться с протоколами совещаний у председателя Совета Министров СССР - иронизирует Гайдар. - После начала дела ЮКОСа и новой волны огосударствления нефтяной отрасли темпы роста нефтедобычи в России упали приблизительно в пять раз».
Н. И. Рыжкова, посвященных положению с добычей нефти в стране. Самое распространенное слово, которое можно в них встретить, - катастрофа. В начале 2000-х годов главной проблемой для приватизированного российского нефтяного сектора было то, что рост инвестиций частных компаний шел столь высокими темпами, что увеличение российской доли на мировом нефтяном рынке могло спровоцировать ценовую войну со странами ОПЕК. К настоящему времени эта проблема решена,
И, чтобы не оставалось никаких сомнений в его позиции, Гайдар прямо определяет сложившуюся в России систему как «политический режим, который нельзя назвать функционирующей демократией». Этому режиму, по его словам, больше всего угрожает то же самое, что погубило Советский Союз: «зависимость экономики и политики от такого трудно прогнозируемого и неуправляемого фактора, как цены на топливно-энергетические ресурсы». Он напоминает две важные, с его точки зрения, вещи. Первая: «В 1985-1986 годах цены на нефть - товар, от которого зависели важнейшие характеристики советской экономики, - упали в несколько раз. Запасов стабильности хватило ненадолго. К лету-осени 1991-го банкротство СССР и крах советского режима были данностью». Вторая: «Сегодня цены на нефть в реальном исчислении хотя и не вышли на экстремально высокий уровень позднебрежневского периода (1980-1982 годы), но уже почти сравнялись с уровнем 1985 года - того времени, с которого начался неуправляемый кризис. Хочется, чтобы сегодня, принимая решения о ключевых параметрах экономической политики, Стабилизационном фонде, цене отсечения на нефть, на основе которой строится бюджетный процесс, российские власти извлекли уроки из того, что произошло в Советском Союзе в конце 1980-х годов». Иными словами, Гайдар предупреждает о возможности резкого падения мировых цен на нефть и газ, что может иметь для России очень тяжелые последствия.
О том, в чем Гайдар видит выход, можно судить по следующим его высказываниям: «На протяжении исторически коротких периодов капитализм без демократии возможен. Особенно в странах догоняющего развития, которые не принадлежат к числу начавших современный экономический рост на рубеже XVIII-XIX веков и следуют за лидерами, по уровню развития сохраняющими по отношению к ним дистанцию в несколько поколений. Но и здесь ситуация, в рамках которой экономическая свобода не подкрепляется политической, внутренне нестабильна. Сам успех экономического развития, повышение уровня жизни, образования повышают спрос на такую фундаментальную ценность, как свобода. Авторитарные капиталистические режимы Южной Кореи и Тайваня - примеры стран, продемонстрировавших аномально высокие темпы экономического роста в условиях капитализма без демократии. Ни одному из этих режимов это не позволило сохранить недемократическую форму правления. С течением времени повзрослевшее общество потребовало и добилось демократических перемен».
Он возлагает надежды на постепенный рост уровень жизни в России: «Богатый международный опыт показывает, что рост уровня жизни тесно и позитивно коррелируется с развитием демократических институтов и гражданского общества». Отвечая на вопрос, предопределен ли поворот России к авторитаризму и государственному патернализму, отвечает: «Надо различать краткосрочную и долгосрочную перспективу. В краткосрочной перспективе - вероятен. В долгосрочной - исключен».
