Дуглас Боттинг - Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер
Джеральд никогда не чувствовал себя в Америке комфортно. Он был типичным представителем Старого Света. Ему было хорошо на восточном базаре, в арабской касбе, в деревенской греческой таверне, в африканской хижине. Но несмотря на то, что американцы вроде бы говорили на одном с ним языке, все вместе они казались ему пришельцами с другой планеты. Ритм и образ жизни, блеск, шум, образ мыслей больших городов ужасал, но в то же время завораживал его. Америка была великой страной. В этой стране были деньги — и много денег. У него не было выбора. Его Фонд мог рассчитывать только на него. Кроме того, американцы очень серьезно относились к охране природы. Именно американцы первыми осознали опасность, угрожающую окружающей среде, и создали на бескрайних просторах своей страны огромные национальные парки. Именно американцы несколько десятилетий назад начали работу по разведению диких животных в неволе, начав с американского бизона.
27 августа 1973 года Джеральд покинулДжерси с трепетом душевным. Он не любил летать, предпочитая видеть мир на суше или на море. Поэтому он пересек Атлантику на корабле. Джеки не сопровождала его. Она должна была присоединиться к мужу в Нью-Йорке на заключительном этапе его поездки. Вместе с Джеральдом путешествовали его друзья, с которыми он познакомился во время поездки на Корфу, — Питер Уэллер, на протяжении многих лет работавший помощником администратора Королевской оперы, и Стив Эккард, преподаватель, закончивший Принстон. Вместе с Уэллером Эккард открыл в Лондоне американскую школу. Уэллер иЭккард оказали Джеральду огромную поддержку во время поездки. Они все организовывали, заказывали отели и покупали билеты на поезда. Джеральд мог полностью сосредоточиться на своей задаче. Он читал лекции о работе Джерсийского Фонда и убеждал богатых американцев жертвовать деньги.
У Эккарда и Уэллера в Штатах было множество богатых и влиятельных друзей, которые очень помогли Джеральду в сборе средств. Эккард был очень близко знаком с Марго Рокфеллер, женой отпрыска богатейшей семьи Америки. В юности он учил ее верховой езде. Знаменитая удача Даррелла улыбнулась ему еще раз — Марго со своим мужем, Годфри, и двумя детьми путешествовала на одном с ним корабле. Они очень быстро познакомились и подружились. Годфри и Джеральд нашли общий язык и поглощали невероятное количество виски в каюте Рокфеллеров. К тому моменту как их корабль подплывал к величественной Статуе Свободы, Рокфеллеры стали лучшими и ближайшими друзьями Джеральда. Правда, это были бедные Рокфеллеры, как объяснили Джеральду. Тем не менее они сыграли значительную роль в будущей жизни и работе Даррелла.
5 сентября после веселого, хотя временами и бурного, морского путешествия Джеральд и его спутники прибыли в душный, укутанный облаком смога Нью-Йорк. В первые же дни пребывания в городе Большого Яблока Джеральду удалось познакомиться с теми, кто должен был сыграть важную роль в его американском вояже. Он отправился за покупками на Пятую авеню. Помогать ему вызвалась Марта Ривз, организовавшая эту поездку и работавшая в SAFE. «Посмотрите-ка, — дернула она его за рукав. — Это же Том Лавджой!»
Доктор Томас И. Лавджой закончил Йельский университет. Ему было слегка за тридцать. Этот ученый занимался охраной окружающей среды и биологией тропиков. В тот момент он работал в Академии естественных наук в Филадельфии. Как и многие зоологи и сторонники охраны окружающей среды его возраста, Томас находился под глубоким впечатлением книг Даррелла, прочитанных еще в школе. Вот как Джеральд вспоминал их первую встречу: «Я увидел стройного молодого человека, направлявшегося к нам по тротуару. У него были темные волосы, веселые карие глаза и симпатичное лицо, на котором играла открытая улыбка. Он сразу же мне понравился. Я почувствовал, что и он проникся ко мне симпатией». Том Лавджой тоже запомнил эту встречу: «Я, как истинный житель Нью-Йорка, несся по Пятой авеню, ничего не замечая, и буквально натолкнулся на Джерри. «Послушайте, вы ведь Джеральд Даррелл!» — сказал я, старательно избегая американского произношения его фамилии «Дуу-релл». Он повернулся, взглянул на меня своими голубыми глазами. И мы поняли, что между нами возникла любовь с первого взгляда. Я полностью разделял его взгляд на зоопарки и на охрану окружающей среды». Между Дарреллом и Лавджоем возникла дружба, которая длилась до самой смерти Джеральда.
Хотя первая встреча произошла совершенно случайно, Даррелл и Лавджой были знакомы заочно. Джеральд писал ему о своих американских планах. «Мы с Томом зашли в ближайший ресторанчик, — вспоминал Джеральд, — и заказали пиво. Я рассказал ему, что собираюсь сделать в Америке. Он выслушал меня очень внимательно, дал несколько полезных советов и обещал встретиться со мной по возвращении из поездки, чтобы обсудить, как лучше организовать работу Фонда в Америке».
Джеральд не любил городов, но Нью-Йорк его очаровал. Перед началом первой лекции, которая должна была состояться в клубе «Эксплорерс», он получил телеграмму о том, что и Н'Понго, вторая самка гориллы из Джерсийского зоопарка, родила детеныша. Джеральд немедленно назвал новорожденного самца Мамфе. «Наверное, публика сочла меня слегка свихнувшимся, — вспоминал Джеральд. — Но ведь вам не каждый день сообщают о том, что обе ваши гориллы с интервалом в несколько недель благополучно рожают здоровых детенышей. Эта замечательная новость вдохновила меня и вселила уверенность в том, что поездка пройдет успешно».
В приподнятом настроении Джеральд отправился в поездку по стране. Филадельфия ему понравилась, но Чикаго не приглянулся. Он был совершенно очарован Сан-Франциско, а вот Лос-Анджелес показался ему отвратительным. Лекции были громадной нагрузкой для его нервной системы, хотя его привычка набрасывать портреты животных, о которых он рассказывал, ему очень помогала. «Если вы упоминаете о таком животном, как капибара, — вспоминал он, — то нельзя рассчитывать, что все ваши слушатели поймут, о чем вы говорите. Но если вы нарисуете его, пусть даже карикатурно, они тут же схватят самую суть вашего выступления. Рисунки очень нравились моим слушателям, и они даже устраивали небольшую драку за них после лекций». Американцам очень импонировало, когда Джеральд связывал вопросы охраны окружающей среды с патриотизмом. Он говорил о том, что символ американской нации, лысый орел, может исчезнуть в течение ближайших десяти лет. Как почувствуют себя американцы, если эта комично выглядящая птица, красующаяся на банкнотах, исчезнет с лица земли?
Последнее выступление Даррелла, завершающее его трехмесячный марафон по стране, состоялось в эксклюзивном загородном клубе. Его слушателями были американские нувориши, по большей части женщины, перешагнувшие за рубеж среднего возраста. «Они были увешаны драгоценностями, как рождественские елки, — вспоминал Джеральд. — Когда они перемещались по комнате, то эти висюльки звенели, как музыкальные шкатулки. Я подумал, что, если бы мне удалось заманить хотя бы одну из них в кусты и обобрать ее до нитки, мой Фонд не знал бы бед на протяжении нескольких лет».
