Борис Минаев - Ельцин
В ситуации, когда тебя в самом начале опасного пути хватает за руки твое ближайшее окружение, когда тебя оставляют в одиночестве, не желая разделить ответственность, — в подобной ситуации лишь безумец не отступит от намеченного плана.
Безумец ли он?
Об этом стоит сейчас задуматься, пока еще не поздно, Б. Н.!
Однако думать, собственно говоря, не о чем. Главное — что он готов к выполнению задуманного (в отличие от декабря и марта). Готовы ли все остальные — его волнует гораздо меньше. Если внутри него самого всё сложилось, выстроилось в единую систему — он не отступит. Ничего страшного пока не происходит. И Гайдар, и Черномырдин, и силовики, по сути, его союзники. Стратегически они с ним. И он решает выступить именно сейчас.
21 сентября Ельцин, наконец, наносит долгожданный удар.
Он вновь выступает с телеобращением.
Страна в эти минуты включает телевизор громче, чтобы слышать каждое его слово.
«Мы с вами надеялись, что перелом наступит после апрельского референдума, на котором граждане России поддержали президента и проводимый им курс. Увы, этого не произошло.
Последние дни окончательно разрушили надежды на восстановление какого-либо конструктивного сотрудничества.
Решения по бюджету, приватизации, многие другие усугубляют кризис, наносят огромный вред стране.
Все усилия правительства хоть как-то облегчить экономическую ситуацию наталкиваются на глухую стену непонимания.
Не наберется и нескольких дней, когда Совет министров не дергали, не выкручивали руки.
…Уважаемые сограждане! Единственным способом преодоления паралича государственной власти в Российской Федерации является ее коренное обновление на основе принципов народовластия и конституционности.
Действующая Конституция не позволяет это сделать. Действующая Конституция не предусматривает также процедуры принятия новой Конституции, в которой был бы предусмотрен достойный выход из кризиса государственности.
Будучи гарантом безопасности нашего государства, я обязан предложить выход из этого тупика, я обязан разорвать этот губительный порочный круг».
Ельцин делает паузу и отпивает глоток из чашки с чаем, стоящей на столе.
«Облеченный властью, полученной на всенародных выборах в 1991 году, доверием, которое подтверждено гражданами России на референдуме в 1993 году, я утвердил своим указом изменения и дополнения в действующую Конституцию Российской Федерации.
…Высшим органом законодательной власти становится Федеральное собрание Российской Федерации — двухпалатный парламент, работающий на полностью профессиональной основе.
Выборы назначены на 11 и 12 декабря 1993 года…
Я за то, чтобы через определенное время после начала работы Федерального собрания были проведены досрочные выборы Президента.
И только вы, избиратели, должны решить, кто займет этот высший государственный пост России на очередной срок».
Итак. Краткое содержание знаменитого ельцинского указа № 1400 было таково. С 21 сентября Верховный Совет и Съезд народных депутатов объявлялись распущенными, их полномочия прекращались. Впрочем, депутатам давалась полная гарантия сохранения их привилегий: они могли вернуться на работу, которой занимались до избрания, и каждый из них мог выставить свою кандидатуру на выборах в Федеральное собрание. Введение режима чрезвычайного положения не предусматривалось, за гражданами России сохранялись все права и свободы…
Бомба взорвалась.
Выступление президента транслировалось вечером. Через два часа Хасбулатов объявил, что Ельцин больше не является президентом. Еще через три часа собравшиеся в здании Верховного Совета депутаты проголосовали за отстранение президента от власти, исходя из ранее принятых съездом поправок к конституции. На этот раз «кворум» был невелик, всего 146 депутатских голосов потребовалось для этого исторического решения. Вице-президент Александр Руцкой объявлен президентом. Он принес присягу, а затем произнес программную речь, основная часть которой посвящена экономической реформе — она вновь объявлялась преступной и антинародной. Руцкой объявил о своем намерении отойти от всех ее главных принципов — приватизации, свободного рынка, монетаристского бюджета — и вернуть страну к регулируемым ценам и плановой экономике.
Тот же состав депутатов назначил новых руководителей силовых ведомств: Баранникова — министром госбезопасности, Дунаева — министром внутренних дел (оба совсем недавно были уволены Ельциным), Ачалова — министром обороны.
Кресло премьер-министра, вопреки ожиданиям, оказалось свободным.
В Кремле тем временем готовился ответ на эти, вполне ожидаемые, действия Верховного Совета.
Первый вице-премьер Егор Гайдар 21 сентября проводит экстренное совещание рабочей группы, на котором впервые формулируются тактика президентской стороны по отношению к Белому дому (где тогда, напомню, располагался хасбулатовский Верховный Совет) и конкретные шаги в осуществлении этой тактики: отключение всех коммуникаций — электричества, воды, телефонной связи.
Черномырдин вначале отказывается подписать эти распоряжения, но через день неохотно соглашается.
Вокруг Белого дома выставляется оцепление. Но оцепление не жесткое — туда и оттуда можно выходить всем, кто предъявляет какие-либо официальные удостоверения: депутатские, журналистские и т. д.
Сквозь оцепление умудряются просочиться и те, кто идет в Белый дом, чтобы воевать против «антинародного режима», их сотни: «баркашовцы», тереховцы, макашовцы, активисты Анпилова[22], казаки…
Они вооружаются. Сквозь оцепление в Белый дом проносят всё новые партии оружия. В этом смысле ситуация становится всё хуже и хуже.
Оружия в Белом доме вполне достаточно. Да и продовольствия немало. «Мирный» план явно не срабатывает. Одни депутаты в Белый дом приходят, приезжают, другие покидают его навсегда, но дело уже не в них. Белый дом сам по себе становится все более опасным очагом политической напряженности и прямой вооруженной угрозы.
Между тем вплоть до 3 октября Кремль действует в рамках принятой концепции, которую вице-премьер правительства Сергей Шахрай (тоже, кстати, бывший депутат) сформулировал так: «Не вводить чрезвычайное положение, не арестовывать бывших народных депутатов, предотвратить кровопролитие в Москве и регионах, не поддаваться на провокации». Всю эту концепцию можно передать одним простым словом: ждать.
Ждать, пока противостояние рассосется само, пока депутатам надоест сидеть в Белом доме, пока они не устанут издавать свои воззвания, ждать, пока они не поймут, что новые выборы неизбежны.
