Юрий Фельштинский - Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932
Принкипо, 19 января 1932 г.
Письмо М. Истмену
Дорогой друг!
1. Вчера послал телеграмму об уплате вам 1500 долларов (в возмещение высланной вам по телеграфу суммы).
Надеюсь, что вопрос с «Пост» уже окончательно урегулирован и что причитающиеся деньги получены и распределены. Об этом, впрочем, от вас, вероятно, будет скоро письмо.
2. Досадно, что статью о Гитлере ваши американские буржуа не приняли. Я так и опасался слегка. Ничего не поделаешь. Тем менее можно надеяться на принятие статьи о Сталине[644]. Я вам писал уже, что лондонский «Политикал Квартерли»[645] просил у меня настойчиво статью для ближайшего выпуска. Я им обещал. Вчера получил от редакции последний номер их издания и новое настойчивое письмо. Поэтому, в случае затруднений в Америке с помещением статьи о Сталине, перешлите ее, пожалуйста, в «Квартерли», указав им, что незачем посылать мне корректуры для контроля перевода. Кстати, они обещали в прошлом письме хорошо заплатить, но сумму не назвали.
3. Из посылаемых вам дополнительных глав вы можете, конечно, все, что более или менее подходит, предложить «Сатюрдэй Пост» (конечно, без особой доплаты, в счет общего гонорара).
4. У французских друзей возникла мысль снять мой доклад в виде звукового фильма. Они считают, что такой фильм можно было бы с успехом использовать как в агитационных, так и в денежных целях. В случае запрещения фильма соответственным правительством, можно показывать его в закрытых помещениях. Что вы на этот счет думаете?
Можно было бы выбрать сравнительно нейтральную тему, по крайней мере для одного доклада. Для второго можно было бы тему выбрать более политическую и агитационную (для закрытых помещений). Я бы мог приготовить доклад и на английском языке, т. е. написать его раньше по-русски, перевести с англичанином, усвоить хорошо текст и затем прочитать доклад не по бумаге, а на память. Мое произношение было бы не на высоте, но это придавало бы докладу некоторый экзотический оттенок. Что вы об этом думаете?
5. Считаете ли вы осуществимым план моего правильного сотрудничества в каком-либо видном американском издании: одна статья раз в месяц? Темы можно было бы выбирать на границе экономики, литературы, политики, личных характеристик и пр., так что «пропаганда» не была бы налицо. Если вы считаете этот план осуществимым, то я мог бы прислать пробную статью.
Кстати, я хотел бы написать статью: Ленин, Воровский и граф Сфорца. Этот поганенький либерально-сиятельный итальянский дипломат гнусно оклеветал Ленина и Воровского. Разоблачить и уличить его можно беспощадно. Книга Сфорца вышла на всех языках и широко рекламировалась в Америке. Как вы думаете, нашлось бы место для такой статьи?
6. Если моя статья о Сталине пойдет не в Америке, а в Англии, то не забудьте, пожалуйста, произвести в ней два-три маленьких изменения. В одном месте у меня говорится: «Когда эта статья появится по ту сторону океана в печати…» и пр. В другом месте говорится: «если бы Гувер обвинил Юза в сочувствии к большевикам…» пожалуй, лучше сказать: «если бы Болдуин[646] обвинил Уинстона Черчилля в сочувствии большевикам…» Как будто других поправок вносить не придется.
Крепкий привет.
Ваш Л. Тр.
25 января 1932 г.
Циркулярное письмо единомышленникам в СССР[647]
Дорогой друг!
В нынешнем положении СССР, помимо основных кризисных процессов в области хозяйственных и классовых отношений, есть множество дополнительных противоречий и путаницы, созданных и создаваемых аппаратом в борьбе за самосохранение. Если бы можно было сейчас чисто кабинетным путем выработать законченную систему мер для выхода из кризиса, эта система, сама по себе взятая, повисла бы в воздухе. Она походила бы на план второй пятилетки[648], который не находит непосредственной опоры в результатах первой пятилетки. Можно, правда, заранее сказать, что всей хозяйственной машине СССР придется на известный период дать задний ход — прежде чем можно будет снова направить ее вперед. Но весь вопрос в том, кто даст задний ход? Где партия? Вопрос о партии есть ключ ко всем остальным вопросам.
Ключом к партии является левая оппозиция. Ей нужно восстановить внутреннюю связь. Надо во что бы то ни стало объехать все пункты, где есть сохранившиеся и надежные оппозиционеры старых призывов. Надо подготовить и как можно скорее выпустить заявление от имени л[евой] о[ппозиции]. Оно может быть либо анонимным, либо (гораздо лучше) подписанным, в зависимости [от] степени ослабления аппаратного гнета (по этой части надо ждать больших и резких колебаний в ту или другую сторону).
Заявление, мне кажется, не должно задаваться неосуществимой задачей представить сразу практическую программу. Неотложная цель заявления — сказать партии: «Мы — здесь! Оставаясь на старых принципиальных позициях, мы находимся в распоряжении партии и рабочего класса, мы готовы всеми силами помочь партии исправить ошибки, победить затруднения и снова выйти на широкую дорогу».
Как ни велика растерянность в партии и аппарате (завтра она станет еще больше), но л[евая] о[ппозиция], ее знамя, ее «имена» являются, несомненно, и сегодня еще страшилищем не только для самых «свободомыслящих» бюрократов, но и в значительной мере и для партийцев-рабочих.
Оппозиция должна приучить партию к себе. Она должна показать, что ей чуждо чувство мести, стремление разгромить аппарат, покарать противников и пр. Чем скромнее и сдержаннее будет выступать оппозиция, тем это будет привлекательнее (с точки зрения обстановки и сегодняшнего соотношения сил) и политически целесообразнее. Оппозиция имеет сейчас одну цель: быть допущенной к общей работе в нынешних архитрудных условиях. Таковы должны быть, на мой взгляд, тон и дух первого заявления. Другими словами, оппозиция должна показать себя такою, как она есть. Появление подобного заявления сразу получит крупное политическое значение. К л[евой] о[ппозиции] потянутся с разных сторон. Восстановят связи, восстановится работа. Только таким образом можно будет приступить к коллективной выработке практической программы.
Над системой чисто хозяйственных мер стоит, как уже сказано, вопрос о партии. Какие результаты дал бы сейчас честно созванный съезд партии? На это очень трудно ответить, особенно отсюда. Ориентироваться в этом можно будет в меру ослабления аппаратного гнета и пробуждения политической активности низов: развитие, надо думать, пойдет именно в этом направлении. Несомненно, что партийные массы, по мере оттаивания, обнаружат много неожиданного, как положительного, так и отрицательного. Разобраться в переплете настроений и течений, отделить здоровое от больного и консолидировать все прогрессивное вокруг л[евой] о[ппозиции] можно будет лишь при условии, если она сама создаст крепкое центральное ядро.
