Пётр Фурса - Мачты и трюмы Российского флота
Зал грохнул хохотом. Ясаков смутился. ЧВС объявил перерыв.
После перерыва зачитали и утвердили, резолюцию конференции: распахать столько-то га неудобий, посеять, посадить, убрать и скушать. О чем было уведомлено Главное политическое управление ВМФ в соответствующей телеграмме. Триста здоровых мужиков, в течение рабочего дня принимавших участие в выполнении решений ЦК по обеспечению страны мясом и овощами, убыли на корабли и в гости, где их ждал довольно сносный ужин. Я был счастлив полакомиться отбивными, которые великолепно готовила моя любимая жена. Партийный активист обязан хорошо питаться.
XXXВремя летело со скоростью ракетного катера, вышедшего на редан. Прошла зима, отшумела грязными потоками на дорогах весна, начинающаяся в здешних местах в самом конце апреля. Растаявший лед обнажил холодные свинцово-серые воды залива. Корабли, потягиваясь после зимней спячки, готовились размять свои суставы и мышцы в баталиях береговых, воздушных стрельб и стрельб по морским целям. Заместитель командира бригады по ЭМЧ капитан третьего ранга Лойко проводил сборы.
Лето для флота по напряженности боевой деятельности может сравниться с напряжением тружеников сельского хозяйства, ведущих битву за урожай. Отличие состоит лишь в том, что крестьяне безуспешно борются с конторами госагропрома, а военморы, объединив свои усилия с усилиями вышестоящих штабов, совместно бьются за высокие надои, вернее, показатели в боевой и политической подготовке. На флотских нивах агропром и крестьянин пашут в одной упряжке, т.к. все одинаково отвечают за конечный результат. Гноить убранную картошку, в отличите от агропрома, здесь не позволено никому. Молох мировой технической мысли, сосредоточенный в кораблях и ракетах, ошибок людям в погонах не прощает. Вышестоящий штаб – это не обком партии, прощающий сельхозчиновников за погибший урожай, удовлетворяясь морковкой из спецмагазина.
Соединения и корабли флота живут по плану, как и все структуры советского общества. Увязать планы флота, флотилий, эскадр, бригад, дивизионов и отдельных кораблей в одну стройную систему настолько же невозможно, как выдавленную из тюбика зубную пасту вдавить обратно. Флот, например, доводит до флотилии план, согласно которому энное количество кораблей её в назначенный день и час должно выполнить энное количество боевых упражнений. Подчиненные отвечают “есть”, но в это время портится погода, авиация не летает, и план срывается. На следующий день авиация уже летает, но выходит из строя какая-либо штука на корабле, план опять летит в трубу. И так до тех пор, пока совокупность всех случайностей не сойдется в одной точке. Подобной точкой на флоте всегда является выход корабля в длительное плавание. Именно здесь план обычно сбоев не дает, т.к. дата выхода назначается Главкомом, и никто не возьмет на себя смелость доложить в Москву о её изменении, какие бы объективными причины ни были.
В июне перед штабом бригады была поставлена задача подготовить по полной схеме и отправить в длительный поход БПК “Гордый”. Уже в новом качестве – флагмана. Мне предстояло готовить медицинскую службу к тому, чтобы она могла с честью выполнить задачи обеспечения помощи морякам в предстоящем длительном походе. Отличие состояло в данном случае в том, что я сам оставался дома, а в море уходил другой доктор. Это налагало на флагмана еще большую ответственность, т.к. будучи уверенным в себе, я постоянно сомневался в возможностях и уровне подготовки своих подчиненных, хотя всецело доверял им и никогда не высказывал свои сомнения вслух.
В море уходил доктор Ковров. Красавец мужчина. Высокого роста и могучего телосложения. Короткая стрижка и высокий сократовский лоб делали его лицо мужественным. Спокоен, рассудителен и молчалив. Любимец публики и женщин. Немного с ленцой. Больные для него – досадная помеха в организации личного досуга. В подпитии любит демонстрировать силу кулаков, нанося удары по двери собственной каюты, потому дверь вся во вмятинах. Надежный товарищ. Старший лейтенант. Исходя из степени надежности подчиненного, я возложил на него основной груз подготовки корабля к походу, оставив за собой функции контроля, тем более, что летний Владивосток не располагал к напряженному ратному труду. Однако, препятствием к вольному времяпрепровождению стоял капитан первого ранга Чериватый, собиравший офицеров штаба в своей каюте по десять раз на дню, и вместе со своим начальником политического отдела, обвинявшим механиков, артиллериста и флагманского специалиста РТС в том, что изношенные механизмы и электронная техника не позволяют кораблю выйти в море в полной боевой готовности. После чего механик Лойко, надев комбинезон и хватаясь за сердце, нырял в очередной трюм, а флагманской РТС Нестеренко строил своих электронщиков с чабанским образованием и повторял им прямо в лицо, невзирая на лица, все то, что думал о флагмане командир соединения, добавляя от себя ряд пикантных педагогических приемов. После этого чабаны дружно шли в атаку на изношенные станции “Дон”, “Волга”, “Иртыш”, “Амур” и другие. Однако, основной груз по вводу их в строй лежал на представителях промышленности.
Не избиваем был только флагманский связист, капитан третьего ранга Сырейщиков. Причина феномена крылась в том, что он близко был знаком со всеми офицерами отдела связи флота, т.к. раньше служил в штабе Хронопуло в Индийском океане, куда посылаются корабли всех флотов, тем самым обеспечивая контакты между офицерами индийско-океанского штаба и офицерами управлений флота. В штаб бригады нижестоящий по своему положению Сырейщиков попал из штаба вышестоящего (по причине потребления горячительных) – качество, не вписывающееся в инструкции поведения советских граждан за рубежом, И хотя некоторые офицеры ломают карьеру свою большими возлияниями, многие “горят” только на “запахе” или случайностях. Однако, несмотря на все грехи свои на поле дружбы с Бахусом, флагсвязист был хорошим, знающим специалистом и толковым организатором связи. Несмотря на это, веревочка его военной судьбы все же неминуемо должна была разорваться. Так впоследствии и случилось. А теперь, отлично умея организовать досуг военморов, Сырейщиков в порядке первого шага в создании служебного комфорта, предложил мне, объединив капиталы, снять номер в гостинице “Владивосток”, чтобы иметь возможность элементарно высыпаться но ночам, т.к. на готовящемся в поход корабле мест в каютах для офицеров штаба просто не было. И печальное обстоятельство бездомности и неустроенности вынуждало военморов тратить свои не столь уже внушительные рубли на организацию элементарного ночлега. Хорошо еще, что стол корабельной кают-компании вовремя снабжал офицеров обедами и ужинами. Предложение связиста было принято, и после рабочего дня мы могли отдохнуть в условиях относительного комфорта и чистоты, хотя подобная роскошь и влетела в копеечку.
