Владимир Семёнов - Трагедия Цусимы
И однако японцы «выиграли двести тысяч». И даже больше… На рассвете 14 мая, около 5 часов утра, их вспомогательный крейсер «Синано-мару» почти «ткнулся носом» в наши госпитальные корабли, а по ним опознал и самую эскадру. От нас его не видели, но то, что мы открыты, сейчас же обнаружилось по изменению характера телеграмм: это была уже не перекличка разведчиков, а донесение, передававшееся дальше и дальше на север (До этого момента, по японским сведениям, Того, стоя с главными силами где-то близ Фузана, совершенно не знал о месте нахождения нашей эскадры и ждал известий одинаково как с юга, так и с севера).
Отдельные телеграммы получались со всех сторон, а потому, по приказанию адмирала, для прикрытия нашего беззащитного тыла (транспортов) от внезапного нападения, разведочный отряд был отозван в замок эскадры.
Около 6 часов утра «Урал», догнав нас полным ходом, семафором донес, что сзади эскадры ее курс пересекли справа налево четыре корабля, опознать которые в тумане не было возможности.
В 6 час. 45 мин. утра справа, позади траверза, смутно обозначился силуэт какого-то судна. Оно шло сближающимся курсом, и вскоре в нем опознали «Идзуми».
Около 8 часов утра, несмотря на мглу, можно было определить расстояние до него — 50 кабельтовых (Кабельтов равен 100 морским 6-футовым саженям и составляет почти 1/10 морской мили). У нас пробили тревогу, и кормовая башня уже грозно подняла свои 12-дюймовые пушки, но «Идзуми», словно угадав опасность, начал быстро удаляться.
Конечно, можно было бы послать хороший крейсер, чтобы прогнать его подальше, но заслуживающих такого названия в нашем крейсерском отряде было только двое — «Олег» и «Аврора», да, пожалуй, еще из разведчиков — «Светлана»; остальные — «Донской» и «Мономах» почтенные старички — тихоходы, хотя и с порядочной артиллерией, да «Урал» и «Алмаз» — скороходы, но зато, можно сказать, с игрушечной артиллерией. Между тем с минуты на минуту можно было ожидать встречи с грозным врагом, когда будут дороги каждая пушка, каждый снаряд. Ведь если действительно наши три броненосных отряда будут решать судьбу боя поединком с 12 лучшими японскими кораблями, то весь остальной японский флот придется на долю нашего крейсерского отряда. Борьба, для которой следовало поберечь силы!.. А потому адмирал пренебрег дерзкой выходкой «Идзуми» и никого не послал для его преследования.
В начале девятого часа впереди левого траверза показались из тумана шедшие почти параллельным курсом «Чин-Иен», «Мацусима», «Ицукусима» и «Хасидате». Впереди их держался маленький легкий крейсер, по-видимому — «Акицусю», который тотчас, как мы их (а значит, и они нас) хорошо увидели, поспешно убежал на север, а весь отряд стал медленно увеличивать расстояние и постепенно скрылся из виду.
В конце 10-го часа также слева, почти на траверзе, увидели отряд легких крейсеров — «Читозе», «Касаги», «Ниитака» и «Отова».
Становилось очевидным, что решительный момент приближается.
По сигналу I и II броненосные отряды увеличили ход и, повернув «все вдруг» на два румба (Румб =11? градуса) влево, начали выходить под нос III отряду. Транспортам приказано было держаться правее и сзади эскадры, а крейсерам прикрывать их слева. По правую сторону транспортов, в обеспечение их от покушений со стороны «Идзуми» и ему подобных, был выслан «Мономах».
В 11 час. 20 мин. утра расстояние от нас до легких крейсеров было 50 кабельтовых. В это время с «Орла» (как он немедленно донес об этом семафором) произошел нечаянный выстрел. Не имея возможности (при бездымном порохе) разобрать, кто именно из головных судов сделал этот выстрел, эскадра приняла его за сигнал с «Суворова» и открыла огонь. Особенно живо стрелял III отряд.
Японские крейсера круто повернули влево и, также отстреливаясь, начали быстро увеличивать расстояние.
На «Суворове» был поднят сигнал: «Не бросать снарядов понапрасну».
И огонь прекратился.
В то же время сигналом приказано было: «команде обедать посменно».
В полдень, находясь на параллели южной оконечности Цусимы, мы легли курсом NO 23, на Владивосток.
Офицеры завтракали тоже посменно и наскоро. В этот день, по обычаю, в кают-компании полагался торжественный завтрак с присутствием в качестве гостей адмирала, командира и штаба. В данном случае он, конечно, не мог состояться — адмирал и командир не сходили с мостика, а штабные только забегали что-нибудь съесть в адмиральскую столовую.
Спустившись в свою каюту, чтобы пополнить перед боем запас папирос, я случайно попал в кают-компанию в самый торжественный момент. Несмотря на то что блюда подавались все сразу и ели их, как придется, по бокалам было разлито шампанское, и все присутствовавшие стоя, в глубоком молчании слушали тост старшего офицера А. П. Македонского: «В сегодняшний высокоторжественный день священного коронования Их Величеств, помоги нам Бог с честью послужить дорогой Родине! За здоровье Государя Императора и Государыни Императрицы! За Россию!»
Дружное, смелое «ура!» огласило кают-компанию, и последние его отголоски слились со звуками боевой тревоги, донесшейся сверху.
Все бросились по своим местам.
Легкие японские крейсера опять приблизились слева, но на этот раз в сопровождении миноносцев, выказывавших явное намерение выйти на наш курс.
Подозревая план японцев — пройти у нас под носом и набросать плавающих мин (как они это сделали 28 июля), адмирал решил развернуть I отряд фронтом вправо, чтобы угрозой огня пяти лучших своих броненосцев отогнать неприятеля.
С этой целью I броненосный отряд сначала повернул «последовательно» вправо на 8 румбов (90 градусов), а затем должен был повернуть на 8 румбов влево «все вдруг». Первая половина маневра удалась прекрасно, но на второй вышло недоразумение с сигналом: «Александр» пошел в кильватер «Суворову», а «Бородино» и «Орел», уже начавшие ворочать «вдруг», вообразили, что ошиблись, отвернули и пошли за «Александром». В результате, вместо фронта, I отряд оказался в кильватерной колонне, параллельной колонне из II и III отрядов и несколько выдвинутой вперед.
Однако неудавшийся маневр достиг намеченной цели: неприятельские крейсера и миноносцы, испугавшись возможности быть взятыми в два огня, надвигавшимися на них уступом, двумя колоннами, оставили намерение пересечь наш курс и поспешно начали уходить влево. Эти-то крейсера, вероятно, и донесли адмиралу Того, что мы идем в двух колоннах, и он, находясь в это время вне видимости, далеко впереди и вправо от нас, решил перейти нам на левую сторону, чтобы всею силою обрушиться на левую, слабейшую колонну. Между тем, как только японцы стали уходить с курса, I отряд тотчас, увеличив ход, склонился влево, чтобы снова занять свое место впереди II отряда.
