Георгий Захаров - Я - истребитель
Наш первый аэродром - Альбасета. В Альбасете мы не задерживаемся. Заправляемся и вылетаем на Алькалу де Энарес. Этот аэродром находится километрах в тридцати от Мадрида. Здесь нам предстоит пробыть несколько дней. Впоследствии мы уступим аэродром другим группам - в Алькале будут бомбардировщики и истребители И-16, а мы перелетим в Сото.
Сото - фактически окраина Мадрида, точнее, пригород. С этим названием произошла анекдотическая история. Кто-то из наших командиров, рассматривая карту Мадрида, прочитал это название как "Сото". На своих летных картах многие названия мы вписывали сами, ну и записали: "Сото" так "Сото"...
Между тем все названия на испанских картах написаны были, естественно, латинскими буквами. Букву "С" в русском варианте надо воспринимать как латинское "К". Следовательно, не "Сото", а "Кото". Ошибка эта выяснилась через несколько десятилетий, когда, снова попав в Испанию, я встретился со своим боевым другом летчиком Хименесом. Как водится в таких случаях, ударились в воспоминания. В рассказе о былом я упомянул Сото, но Хименос вдруг наморщил лоб, мучительно пытаясь вспомнить, о каком аэродроме идет речь. Я, в свою очередь, не понимал, как он мог забыть аэродром, с которого не раз поднимался в небо Мадрида. У меня была обычная туристская карта города, и, развернув ее, я ткнул пальцем в пригород, который многие месяцы служил нам в боевой работе.
- Не Сото! - закричал Хименес. - Не Сото! Кото!!
Тут только до меня дошел комизм ситуации: мы исправляли ошибку более чем тридцатилетней давности.
Вернувшись домой, я рассказал об этом своим боевым друзьям по Испании, но оказалось, что исправлять ошибки, имеющие столь долгую историю, - дело весьма непростое. Звучание "Кото" моим друзьям ни о чем не говорило. В их рассказах, воспоминаниях и публикациях наш мадридский аэродром по-прежнему проходил как "Сото" И, чтобы не вносить диссонанс в нашу общую память, я тоже оставляю здесь то неправильное, но привычное нам название - "сoto", пригород Мадрида, откуда мы ежедневно вылетали на боевые задания.
...Но пока что мы добираемся до Алькалы. Летим уже в сумерках. Последним приземляется Ерлыкин - один, без ведомых. У него произошла задержка со стартом - не сразy удалось запустить мотор. Поэтому Ерлыкин дал знак ведомым следовать за нашей группой. Ведомые взлетели, и Женя Ерлыкин не сомневался, что они вместе со всеми благополучно прибыли в Алькалу. Как же он расстроился, узнав, что ведомых нет. Обеспокоены были и остальные летчики. Мы ждали, что с минуты на минуту услышим шум моторов и наши друзья расскажут, каким образом они потратили на перелет времени в три раза больше, чем требовалось. Однако скоро стало ясно, что ждать бесполезно: в воздухе их быть не могло - запас горючего кончился. Оставалось надеяться, что наши товарищи сели на республиканской территории. Но и эти надежды не сбылись...
Так еще до боев мы потеряли двух летчиков. Нас осталось шестнадцать человек: Рычагов, Мирошниченко, Ковтун, Шмельков, Агафонов, Артемьев, Матюнин, Кондрат, Митрофанов, Воронов, Пуртов, Самсонов, Копец, Ерлыкин, Ковалевский и я. Воевать начали сразу. В первые бои наши группы водил Петр Пумпур. Потом Павел Рычагов. В ту пору фашисты стояли под стенами Мадрида.
Помню так. Зеленая ракета в воздухе. Забираюсь в кабину. А тут - красная ракета. Значит, отбой. Только приляжем на траве около своих машин, по первой же команде готовые взлететь, поднимаются две зеленые ракеты - это значит, что вылет состоится. Автомобиль-стартер отъезжает от самолета Рычагова. Три зеленые ракеты. Пора!..
Наша группа в воздухе. К Мадриду летят "юнкерсы". Над ними - "хейнкели" и "фиаты". Мы - выше всех.
Рычагов держится над строем бомбардировщиков. Огонь от них становится слишком плотным. Мне кажется, что все трассы нацелены в нас - головное звено группы. Но Павел невозмутим - он идет так, будто это не пули, а праздничный фейерверк.
Внезапно его самолет резко пикирует. Теперь только бы не отстать от него. Проваливаемся сквозь строй вражеских машин. Рычагов маневрирует - бросает свой истребитель круто вверх. Мы за ним. Меня сильно прижимает к сиденью перегрузка слишком большая. Но зато выскакиваем под самое брюхо ведущему "юнкерсу", и тут Рычагов открывает огонь. Я тоже жму на гашетки. После меня по "юнкерсу" бьет Ковтун. Бомбардировщик начинает крениться, но все-таки тянет.
Сверху на нас наваливаются "фиаты".
Вижу, как один пикирует с большой высоты, стараясь зайти ко мне в хвост. Стреляет издалека и неприцельно. Я резко убираю газ, и "фиат" проскакивает вперед. Теперь он у меня в прицеле! Бью с близкого расстояния, почти в упор. Самолет, перевернувшись, начинает падать.
Вообще догонять пикирующий "фиат" - пустая затея: он тяжелее И-15, на пикировании у него скорость больше. Итальянские пилоты это знают и таким образом всегда выходят из боя. Но подбитый "фиат" догнать можно. Только зачем его догонять? Он и сам упадет как надо... Для проверки еще раз смотрю вслед: валится! А долго наблюдать за сбитым противником опасно - самому можно оказаться в прицеле. И я набираю высоту.
Бой затухает.
Бомбардировщики уходят. Погода портится: облака прижимают нас к земле. Я ищу внизу сбитый "фиат", и вижу - вот досада! - "неуправляемый" "фиат" над самой землей улепетывает восвояси!..
Впоследствии мы поняли, что у фашистов это был распространенный прием: они часто пытались спастись тем, что переводили машину в беспорядочное падение. Создавалось полное впечатление, что либо летчик убит, либо машина серьезно повреждена. А у самой земли, убедившись, что их не преследуют, они уходили на бреющем. Когда несколько таких случаев ясно показали нам, что это - один из хитрых приемов, мы стали более внимательно приглядываться к "подбитым". В первые же дни нас обманывали таким образом.
В том полете, обнаружив такой обман, я ужасно разозлился на себя и чуть было не совершил оплошность; хотел погнаться за наглецом, что было бы крайне неосмотрительно с моей стороны, а главное - совершенно бесполезно. "Фиат" уже был слишком далеко.
Тогда я подумал, что все фашисты наверняка не успели уйти: часть бомбардировщиков прячется где-то в облаках, а может быть, над облаками идет еще бой. И полез вверх. Долго пробивал облака. Наконец вижу чистое небо. Хожу над верхней кромкой облачности метров на 600- 800 выше и жду противника. Позиция превосходная! Но вокруг - ни души. Над облаками я один.
Не оправдалось мое предположение. Не везет мне...
А Ковтун уже открыл боевой счет. Рычагов двух свалил. Повезло и Коле Мирошниченко.
Мирошниченко повезло во всех отношениях. Погнавшись за одним "фиатом", он не заметил второго. А когда заметил, два других уже зажали Николая, как в клещах. по тому, как они вели себя, было видно, что в кабинах сидят не новички. Если б не высокая маневренность И-15, не о чем было 6ы и говорить. В этот драматический момент Иван Копец заметил машину, попавшую в трудной положение, и обрушился на одного из преследователей. Фашист пустился наутек. Тогда роли переменились; теперь уже Николай с Иваном зажали в клещи брошенный "фиат", и после удачной очереди Мирошниченко фашист был сбит.
