Жорес Медведев - Из воспоминаний
Работая в 1965–1966 годах в кабинете Симонова, я несколько раз беседовал с ним на разные темы – как правило, во время обеда или ужина. Впрочем, эти разговоры трудно назвать беседами, так как Симонов по-прежнему больше спрашивал, чем отвечал на вопросы. Осторожность и сдержанность в разговоре была очевидной чертой его характера. Сам Симонов сказал однажды: «Есть люди хорошие и в плохие, и в хорошие времена. Но есть люди плохие в плохие времена и хорошие в хорошие времена. Я отношусь в большей мере ко второй группе». «Все же я поступал не так плохо, как кто-нибудь другой поступал бы на моем месте», – пояснил он в другой раз.
Несколько раз Симонов вспоминал и Сталина, но всегда с уважением. Так, например, он рассказал однажды, как вскоре после войны побывал в США в составе небольшой делегации советской интеллигенции. Это была, в сущности, первая официальная поездка группы советских творческих деятелей в США. До войны Соединенные Штаты посетили, как известно, Илья Ильф и Евгений Петров, оставив непревзойденное описание этой поездки в книге «Одноэтажная Америка». Но это был частный визит, хотя, конечно, с ведома и при некоторой поддержке властей СССР. Всех отъезжающих в США деятелей культуры долго готовили и тщательно инструктировали, хотя никто в действительности не мог знать точно, что делегацию из СССР ждет в Америке. Перед самой поездкой ее участникам неожиданно выдали очень большие суммы в долларах, что-то около двадцати тысяч каждому – на «личные расходы». Более того, в противоположность прежним инструкциям, Симонову советовали не стеснять себя в расходах, останавливаться в лучших гостиницах, приглашать нужных ему американцев в лучшие рестораны, делать подарки и покупки. Как узнал Симонов, это было личное распоряжение Сталина, который также по-своему занимался подготовкой этой поездки. Он, в частности, спрашивал посла СССР в США Андрея Громыко и других «знающих» людей, сколько должен иметь при себе наличных денег человек, который едет на двадцать дней в США, чтобы пожить там «с должным размахом». Ему назвали сумму в десять тысяч долларов, но он увеличил ее вдвое. «Негоже, – сказал Сталин министру финансов Звереву, – чтобы наши писатели выглядели бедными родственниками».
И действительно, американцы всегда уважали людей с деньгами, а надо иметь в виду что покупательная способность доллара в 1946 году была раз в десять выше нынешней.
Естественно, что в 1965 году мы раза два говорили о Солженицыне. Еще перед публикацией «Одного дня Ивана Денисовича» Симонов написал для Твардовского очень хорошую внутреннюю рецензию на эту повесть. Многое он повторил потом и в своей газетной рецензии, она казалась одной из наиболее убедительных. Об этой повести он и теперь отзывался с похвалой, но о самом Солженицыне Симонов говорил даже не сдержанно, а с явной неприязнью. Я понял причину этой неприязни позднее: в романе «В круге первом», которого я тогда еще не читал, именно Симонов послужил прототипом некоего модного и преуспевающего московского поэта, имеющего влиятельных, но не особенно достойных друзей. Несомненно, Симонов на этот счет был уже проинформирован.
В 1965–1966 годах попытки реабилитации Сталина становились все более настойчивыми. Очень сильное давление в этом направлении на нашу идеологию и литературу исходило не только от новой партийной верхушки и средних партийных кругов, но и от влиятельных военных. Симонов не только хорошо знал все эти настроения, но и мог чувствовать из отношения к собственному творчеству. Оно менялось не в лучшую сторону.
Еще в 1964 году я был приглашен на премьеру большого двухсерийного фильма по роману и сценарию Симонова «Живые и мертвые». Фильм производил очень сильное впечатление, это была крайне драматичная, проблемная и патриотическая картина, в ней соединилось мастерство писателя, режиссера и актеров. После фильма зрители расходились не сразу, в фойе за отдельными столиками сидели несколько известных генералов и маршалов. Здесь же можно было купить некоторые из недавно изданных мемуаров этих военачальников, на которых они ставили автографы.
Режиссером фильма был Александр Столпер, который еще в годы войны снял по сценариям Симонова два фильма – «Парень из нашего города» и «Жди меня», а в 1945 году экранизировал повесть Симонова «Дни и ночи». Конечно же, именно Столпер начал работу и над новым фильмом – на этот раз по роману «Солдатами не рождаются». Те, кто видел этот фильм в его первоначальной редакции, говорили, что это будет лучший в нашей стране фильм о войне.
Увы, цензура, потребовала вырезать некоторые из наиболее сильных и правдивых эпизодов картины. У режиссера не было выхода, и он готов был уступить, но Симонов на этот раз отказался идти на уступки, угрожая снять свое имя с титров. В конце концов так и получилось. Симонов снял свое имя и потребовал изменить название фильма. Картина вышла на экраны в 1969 году под названием «Возмездие». Этот фильм не имел успеха и не производил особого впечатления на зрителей. О нем мало писали.
Совсем незамеченным прошел и фильм «Четвертый» по мотивам романа Симонова «Последнее лето». Грубой цензурной обработке подвергся хороший публицистический фильм по сценарию Симонова и Евгения Воробьева под названием «Ни убавить, ни прибавить». В этом фильме (который я видел на одном из просмотров в Доме кино) были очень сильные и впечатляющие сцены, связанные с образом Сталина и темой предвоенных репрессий среди военачальников. Но все это было исключено, и название фильма могло теперь звучать только как насмешка. Картина появилась на экране под названием «Если дорог тебе твой дом».
В разговорах со мной Симонов высказывался вполне определенно и негативно о попытках реабилитации Сталина. Однако я переоценил его решимость бороться или как-то открыто протестовать против подобных тенденций в нашей политической и культурной жизни, и это обстоятельство вскоре изменило развитие наших отношений.
В начале 1966 года в стране шла подготовка к XXIII съезду КПСС. Предыдущий съезд состоялся в конце 1961 года и запомнился всем нам не только программой построения коммунизма в течение двадцати лет, но и громкими разоблачениями Сталина и его ближайших соратников – Кагановича, Молотова, Маленкова, Ворошилова и некоторых других. По решению съезда тело Сталина было вынесено из Мавзолея. Общественная, идеологическая и культурная жизнь страны начала развиваться в ином направлении. Теперь же происходил другой – консервативно-догматический поворот. Поднимали головы ретрограды и сталинисты. В Москве появились слухи, что большая группа видных военачальников подписала обращение к съезду партии с требованием реабилитировать Сталина. Это требование не встретило тогда поддержки даже у Михаила Суслова и у части более осторожных членов партийного руководства.
