Дмитрий Кустуров - Сержант без промаха
— Федя, идут…
— Ы-гык, не торопись только… Идущих по траншее — я, выход из блиндажа — ты.
Фашисты вышли на прямую часть траншеи. Впереди — два офицера, за ними три солдата. Федор еще раз проверил прицел и приготовился. Хорошо идут гуськом…
— Федя! Стреляй же, Федя!
— Ы-гык…
Когда фашисты стали подходить к середине прямой части траншеи, загремел первый выстрел Федора. Тут же последовало еще три выстрела.
— Есть! Четыре убито, один ранен! — Орал Стяжкин, забыв про осторожность и даже подпрыгнул.
— Тише, тише, друг…
Услышав выстрелы, из-за угла первого блиндажа высунулась голова в каске. Стяжкин собрался было открыть огонь, его остановил Федор:
— Подожди, посмотрим, что будет делать.
Фашист огляделся туда-сюда и, видимо, не разобравшись в чем дело, тут же исчез. Зато со стороны второго блиндажа появилась сразу целая орава… Где там стоял пост? Как они его не увидели?
— А ну, бей и сам перемещайся, — тоном приказа Федор крикнул Стяжкину и ползком ушел в воронку.
Тут же автомат сотряс воздух. Федор тоже сделал несколько выстрелов. В ответ с той стороны застрочил пулемет, забухали минометы. На боковой траншее немцев уже не видно. Успели уйти вперед… Как их достать?.. Наделали столько шума, неужто не удержат… Федор пополз к пулемету.
Бой все накалялся.
Именно в такие минуты Федор, втягиваясь в ритм происходящего вокруг, умел интуитивно упреждать опасность. Он идет. Идет так, чтобы его как можно дольше не заметили. Идет и снимает высовывающиеся головы из ближней траншеи под треск короткой очереди автомата Стяжкина. Когда пули начали свистеть над ним гуще и дружнее, Федор выкатился из воронки и продолжает подниматься выше, уже укрываясь за гребнем холма. Учащаются взрывы, и он откатывается в углубление. Как только проходит огневой вал, снова ползет наверх.
Когда его пулемет снова заработал с холмика, началась неравная дуэль между ним и артиллерией противника. Но и на этот раз пулемет остался цел. Как только стало меньше взрывов, Федор, ковыряя пальцами уши, глотая слюну, пытался смягчить оглушение. Он смотрит вперед, а там все окутано дымом. Пулеметчик дрожащими руками вставляет диск, затем, стиснув зубы, открывает огонь сквозь пелену дыма. Приклад пулемета вырывается из рук, в глазах рябит, тело ничего не чувствует. Все же, когда фашисты поднялись с подножья холма, пулемет вновь заговорил. Штурмующим и на этот раз пришлось залечь.
Расстреляв последний диск, Федор снял затвор пулемета, откинул его подальше и пустился с холма вниз с винтовкой в руках. Тут он сообразил, что огонь ведут и свои, потому устремился в овраг, по которому утром вышли в нейтральную зону. Достигнув края оврага, обернулся назад: преследующих не видно. Теперь почти у своих и он, чуть не теряя сознания, пополз дальше…
Когда зашел в траншею боевого охранения, Шарапов был там. Он доложить хочет, а его останавливают.
— Молодец! С заданием справился. А это что? Постой, осколочек застрял… Дай-ка вытащу… Вот так…
Уже ранен… Перевязывают ему голову? Да… Чья-то мягкая рука прошлась по затылку, по лбу…
"Молодец! Все в порядке", — слышит откуда-то голос Шарапова.
От сильной усталости, после похвалы командира у Федора земля пошла кругом. "Что это он говорит? Остальные где?"
— Кто вернулся?
— Сейчас придут, товарищ боец. Подожди, придут… Он-то подождать может… Вышел же к своим. Гу!
Черт побери! Кто-то его будто по лицу хлещет. Шарапов? Гу… Что это с ним? Чуть было не заснул. Нет, он встанет…Обязательно встанет…
— Как фамилия? Охлопков, да?
— Моя? Моя — Охлопков.
— Товарищ Охлопков, смотри. Тебе письмо.
— Письмо… Письмо пришло… Как они там? Дай-ка, я встану…
Когда пришло сознание, Федор сидел на дне траншеи с письмом в руках. Пытался было прочитать, не получилось — буквы пляшут. "Потом прочту", подумал он.
Тут снова Шарапов появился. Сунул Федору в руку свою флягу и кусок сахара. Боец, напившись воды, поднялся на ноги и, видя присутствие командира, стал докладывать:
— Товарищ комбат, задание…
— Хорошо, хорошо, товарищ боец, знаю все… Ты огня давай! Огня!
Дальше Федор наравне с другими вел огонь, но четко не помнил, как справлялся. Ему казалось, что видит сон: как из снайперской винтовки уничтожал фашистских пулеметчиков, спускающихся с холма, Стяжкина недалеко от себя, которого взрывом снаряда разнесло, Шарапова, получившего ранение, многих убитых и раненых…
Но все это было наяву. Они держались до 12 часов, как и было велено, до подхода другой части.
ХОРОШИЙ БОЕЦ ВСЕМ НУЖЕН
Зима уже позади. Проходит и весна. Какие они были? Об этом Федор судить не может, потому что сравнивать не с чем — других таких ему еще не доводилось испытывать.
375-я стрелковая дивизия с первых чисел апреля 1942 года наступала по направлению Усово — Половинкино — Трушино, но продвинулась немного. Хотя она 24 апреля получила приказ об отправлении в резерв командующего фронтом и сдала позицию 379-й стрелковой дивизии, из-за осложнений боевой обстановки и в связи с затруднением подхода резервов в распутицу, продолжала держать оборону в районе Воскресенское — Ратово — Разюхино.
Весна — это не зима: светлее и теплее. Но она принесла вязкую грязь, сырость в окопах. В эту пору Федор у себя дома после долгой холодной, иногда и голодной, зимы готовился к охоте на перелетную дичь. А тут лютует враг — совсем другая охота.
1243-й полк в течение месяца все свое усилие направлял на взятие двух высот, обозначаемых цифрами 227,8 и 222,9. Эти высоты, видимо, не забудутся никогда. Попробуй забыть высоту 227,8! Они уже были на вершине, а тут началась бомбежка. Затем налетели истребители и из состава батальона полегло больше половины…
Бойцам с весной пришло небольшое утешение, связанное с появлением в полку отечественных автоматов. Именно с помощью вновь созданных четырех групп автоматчиков и ручных пулеметчиков подняли противника с насиженного места и заняли эти высоты. Тогда-то перед выступлением в бой за одну из высот Федору в числе немногих было доверено быть владельцем нового долгожданного вида оружия.
С того дня прошло чуть больше месяца и Федора ранило снова. Пуля угодила в щиколотку и вышла сквозь, не задев костей голени. Из-за этой раны с неделю лечился в санбате. Выйдя оттуда, из оставленного друзьями письма узнал, что дивизия 12 мая вышла на формирование.
Когда Федор, изрядно поплутав, нашел своих, в комендатуре его встретил незнакомый лейтенант.
— Ветераны дивизии сегодня встречаются с новым пополнением, — сказал лейтенант после проверки документов. — Ты тоже будешь участвовать. Сходи пока в баню. Там дадут новое обмундирование.
