Виктор Лопатников - Канцлер Румянцев: Время и служение
«Санкт-Петербург, 18 сентября 1783 года.
Я искренне страдал, мой дорогой друг, из-за Вашего непонимания меня. Почему оно могло возникнуть? Может быть, оттого, что я Вам его прощаю? Возможно, все это для того, чтобы меня успокоить? И тем не менее это не мешает мне Вас любить. К тому же, излечившись от предположений, я был бы спокоен, если бы Вы написали мне с этой почтой…
…Я Вас очень ценю и чувствую, что Ваше признание происходит от сердца настолько, что никакая осторожность меня не удержит. Недавно я говорил кое с кем и пришел к выводу, что нужна другая эпоха, чтобы хорошо жить такому, как я. Я далек от безразличия, потому что это очень грустное занятие.
Завтра исполняется ровно год с того дня, как мы расстались, но мне кажется, что наша дружба останется такой же крепкой. Мой друг, может, спастись бегством?
Любите немного Вашего друга.
Павел»{21}.
В присутствии Николая Румянцева действительно создавалась атмосфера, в которой вспыльчивый Павел сдерживал себя, умерял свои эмоции. Однако и Екатерине II в конце концов пришлось проявить беспокойство. Для кандидата на удаление от двора в экстренном порядке была создана посольская должность. Получив ранг посланника, камергер Румянцев «подальше от греха» был отправлен за границу на дипломатическую службу.
* * *Румянцев был аккредитован посланником в район Верхнего Рейна с центром во Франкфурте-на-Майне. Изначально должность, на которую он был назначен, можно было считать бесперспективной, обреченной на неуспех. Территория, поделенная на 14 германских земель, представляла собой конгломерат относительно самостоятельных, по-разному управляемых государств-княжеств. На германском пространстве Россия с некоторых пор была призвана выступать арбитром. Пруссия и Австрия привлекли именно Россию и Францию выступить гарантами послевоенного урегулирования при заключении Тешенского мира в мае 1779 года. Договор предусматривал некий порядок взаимоотношений недавних участников конфликта с немецкими княжествами. На деле этот мир лишь перевел противостояние в дипломатическую плоскость, борьба давних соперников продолжалась. Давило наследие недавних военных конфликтов, территориальных разделов, неразрешенных противоречий, наконец, неутоленные имперские амбиции властителей. Австрия и Пруссия тайными и явными путями стремились распространить свое влияние на лидеров «карликовых государств», сместить шаткое равновесие в свою сторону. Дипломатические ходы, к которым вынужден был прибегать Румянцев, не всегда достигали цели. Этому «помогала» тайная дипломатия Иосифа II и Фридриха Великого.
Политика Екатерины II заключалась в поддержании некоего баланса внутри германского сообщества, как это виделось из Петербурга. Австрия и Пруссия считали себя союзниками России, а императрицу гарантом в защите своих интересов. Но основные приоритеты российской внешней политики распространялись на северо-запад и на юг от Петербурга. Первоочередные заботы — война со Швецией (1788—1790), недовершенные дела с Турцией в отношении Крыма и Причерноморья отодвигали на дальний план и ослабляли внимание к событиям, происходившим в Европе. Румянцеву предписывалось сохранять стабильность в центре Европы, препятствуя устремлению мелких властителей к смене покровителей. Австрийская концепция «обмена земель», как и прусская «союза князей», на словах призванные к укреплению взаимопонимания, на деле служили средством достижения преимуществ и подчинения под свое влияние колеблющихся. Всякая попытка внести ясность, разоблачить подлинные замыслы главных участников противостояния воспринималась в штыки. Усердие Румянцева, его попытки воспрепятствовать планам Фридриха II вызывали раздражение последнего, служили поводом для весьма резких высказываний в адрес российского посланника. Великогерманское объединение, как под эгидой Пруссии, так и Австрии, не входило в планы Екатерины II. О том, какой политической философии придерживался Фридрих II, поклонник французского языка и Вольтера, властитель «армии со страной в придачу» (так говорили о Пруссии), красноречиво свидетельствуют высказывания: «Если Вам нравится чужая провинция, занимайте ее немедленно… Вы всегда найдете потом юристов, которые докажут, что Вы имели все права на занятую территорию»{22}. История умалчивает, при каких именно обстоятельствах произошел конфликт Румянцева с самим Фридрихом Великим.
Продвигать установки Екатерины II в реальных условиях тех дней посланнику Румянцеву было нелегко. Субсидии, поступающие к мелким властителям извне, были главным источником для поддержания местного госбюджета и более или менее сносного уровня жизни каждого из них. Этим и определялось их политическое самочувствие. Поскольку государств-доноров было немного, а обращаться приходилось, становясь в очередь, внутри этого сообщества царила довольно тягостная атмосфера. Многое проясняет фраза из донесения Румянцева о положении дел в Цвейбрюкене: «Герцог в сущей нищете, в совершенном недостатке денег находится… Вскоре минует два года, что никому из служителей не плачено жалованья». Жажда жить, подражая крупным европейским дворам, не имея на это средств, зависть взаимная, подозрительность и мелкие раздоры — та среда, которая окружала посланника Румянцева. Каждый фюрст, сам по себе не представлявший особого политического веса, силился доказать обратное, подпитывая окружение домыслами, пересудами, сплетнями. С первых лет пребывания в немецких княжествах Румянцев стал тяготиться своим положением, обнаружив бесполезность и тщетность своих дипломатический усилий. При этом он старался усердно относиться к своим обязанностям. Объем его дипломатической почты удивлял канцелярию в Петербурге, однако поступающие сведения не имели особой ценности. Главные европейские события, политические интересы России находились в другой части Европы. Сам Румянцев, понимая это, в своих обращениях к отцу давал понять, насколько его посольское место не отвечает ни его запросам, ни его способностям. Однако Николаю Румянцеву предстояло послужить там немало лет. Именно в ту пору, не желая тратить времени зря, Николай Румянцев углубленно занялся самообразованием. Библиотека Франкфурта-на-Майне, города, где размещалась его посольская резиденция, была им подробно изучена. Помимо книг по истории, что составляло главное увлечение его жизни, посланник изучал экономическую теорию, историю торговли. Тогда он в совершенстве освоил французский, немецкий, английский языки, приобрел широкие познания в области искусства и литературы.
