KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Василий Каменский - Его-Моя биография Великого Футуриста

Василий Каменский - Его-Моя биография Великого Футуриста

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Василий Каменский, "Его-Моя биография Великого Футуриста" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Корабль вместе с товарами увез печаль Его к босфорским берегам.

Трапезунд встретил путешественника грозным штормом, отчаянной качкой, воем сирен, зато Константинопольский пролив успокоил небесным покоем, сказочной красотой приветного слиянья двух морей.

Константинополь с семью стами мечетей и величественной гаванью Золотого Рога, с карабельными верфями и чудом византийского искусства — Ая София с ярчайшей пестротой восточных народов, мечетью Солимана, Перой, Далма-Бахче, Кадикной, Галатой, огромным ковровошелковым базаром, кофейнами — произвел на Поэта впечатленье волшебства.

Опьяненный Поэт закружился в улицах, втол-пилсявбазар, перекочевывал из кофейни в кофейню наблюдая народ.

Он забылся в увлеченьи.

Нехотелось оставлять Константинополь, а было надо: уходил корабль в Россию и приближался срок актерского контракта с Кременчугом.

Возвращенье и Севастополь показалось скучным: слишком много сердечной обиды оставалось тут.

Дальше.

Я уехал в Кременчуг.

И там на пескахъ осеннчго Днепра ждалъ начала сезона у Филипповскаго.

Смена товарищей: Гурко, Б. Светловъ, Ф. Я. Яковлева, Родюков, Скуратов, Вельский, — развлекала меня от крымской грусти.

Я сильно скучал по Наташе.

Поэт видел ее во снах, во встречах с другими.

Моя большая работа над актерством скоро меня ярко выдвинула — мне очень повезло и молодежь — особенно гимназистки — горячо полюбили меня и бурно принимали.

По окончаньи сезона весной я укатил в Николаев, в гости к Илюше Грицаеву, у отца которого была контора похоронных процессий.

В интересах удобства проказ (шлялись ночами по кабачкам) мы изъявили охоту спать в складе гробов.

Илюша выбрал мне (склад завален — кроватей не было) дорогой в 125 рублей дубовый гроб и мне пришлось спать на мелких стружках в гробу на коленкоровой подушке, в отдельной комнате.

Себе Илюша выбрал металлический гроб в 90 р.

Первыя ночи спать с непривычки в гробу среди кучи гробов было жутко, а потом привык — что делать — зато пировали.

Один раз меня послали обмерять старушку-покойницу.

В Николаев на Пасху приехала в театр труппа ныне знаменитого Вс. Э. Мейерхольда.

Я устроился служить у него.

И Мейерхольд первый за все время моей актерской карьеры поразил меня своей интеллигентностью, культурой, вкусом, духовным обаяньем, темпераментом

По скромности и опыту я даже непредполагал, что режиссером может быть такой порядочный и культурный человек.

Удин раз Мейерхольд сорганизовал вечер поэзии шумевших тогда декадентов — В. Брюсова, Сологуба, Бальмонта, В. Иванова, Блока, Андрея Белого, Кузьмина и назвал вечер — Литургия Красоты (в сукнах, со свечами, аналоем).

После этого вечера стихов Поэт мне особенно громко крикнул:

Дальше от актерства.

Я был побежден и совершенно покинул театр пошлой драмы жалкого провинциализма, театр, которой я наивно идеализировал и который был только союзом любителей-неудачников драматическаго искусства, — обществом забавной борьбы за существованье.

И только забавной.

Отдельные таланты гибли, таяли в удушливых ядах всеактерской бездарщины.

Я уехал в Пармь обрадовать родных, что бросил к чертям сцену.

Дальше.

1905-й

Заводский уральский городъ чугуна, медной руды и золота — Нижний Тагил приютил меня таксировкой в товарную контору станции на 30 руб. в месяц.

Я служил с 6 час. утра — до 6-ти вечера.

В конторе среди сослуживцев было трое сильно чахоточных, постоянно кашляющих.

Один говорил топотом.

Забитость, рабское молчанье, тяжкий труд, нищенская жизнь, сыск начальника станции Кузнецова, кроткие, безропотные товарищи — сделали меня борцом за светлую долю.

Тайно я вступил в партию социалистов-революционеров среди рабочих завода и железнодорожных мастерских.

Чтобы увеличить влиянье и заработок я начал сотрудничать в екатеринбургских газетах — Уральская жизнь и Урал

Стихи и некоторые статьи подписывал — Василий Каменский.

Поэт был настроен граждански.

Сотрудничество в газетах — на службе и в партии принесло мне популярность.

Я начал выступать на литературных вечерах завода — в клубе.

С учащимися, чаще с рабочими, иногда с сослуживцами организовывал лесные прогулки, маевки, рыбалки и там — на свободе — пели революционные песни, говорили о необходимости борьбы за идеи человечества.

Я пробовал говорить речи, учился держать себя убежденно, твердо.

Мне очень всегда хотелось жить оратором.

Нехватало эрудиции, размаха культуры.

Я волновался, стеснялся, стыдился.

А товарищи поддерживали страстно.

Горы прочитанных книг помогали мало.

Небыло образованья, учености, все кругом брал интуицией, стихийностью, чутьем и многие считали меня необыкновенным, удивительным, оригинальным.

И все любили, баловали меня исключительным вниманием за искренность, доброту, товарищеское сердце, вольность.

Иные же — с кем толковал о революции (в лесу) — относились с великим внутренним уваженьем, преданностью.

Весной (1905) чуть непропал в земской больнице от дефтерита острой формы.

Осенью вспыхнула первая российская революция.

Я весь, всей головой отдался освободительному движенью.

После 17 октября я начал открыто энергично действовать.

Митинги, собранья, резолюции.

Захват станции, поездов, телеграфа.

Меня избирают депутатом в Пермь на съезд всех депутатов железной дороги.

Вернувшегося меня избирают в исполнительный забастовочный комитет (огромный район станций и мастерских) Председателем Депутатов.

Мои политические речи действуют гипнотически, энтузиазно, огненно.

Товарищи меня качают, идут в бой, клянутся умереть за свободу, поют песни.

Я проповедую полною автономию Нижняго Тагила на время революции, я сливаю всех с заводскими рабочими в единую семью, целые дни и ночи ораторствую на заводе.

И вдруг — черная пасть контр-революции — Петербург спасовал.

Царский террор в разгаре.

Разстреливают, бьют, арестуют.

Полиция взялась зверски.

Меня ночью хватают врасплох и бросают в тюрьму.

Через два дня народ штурмом берет мое освобожденье и товарищей.

Несут по улицам на руках с песнями.

Еще некоторое время скрываюсь в квартире машиниста.

Потом находят, хватают и под усиленным конвоем увозят вглухю, но огромную Николаевскою тюрьму Верхотурскаго уезда.

Дорогой я пытаюсь уговорить конвойных и жандармов дать мне возможность сбежать — напрасно.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*