Геннадий Моисеенко - Эпоха победителей. Воспоминания пламенных лет!
На этом камне усесться, скрестив ноги и долго сидеть, глядя на подернутую легкой дымкой разрушенную плотину Днепрогэс, где через проран с ревом падает вода и, бурля между выступивших порогов, устремляется вниз к «Креслу Екатерины».
На этих громадных камнях, по преданию, сидела царица Российской империи, проезжая в Крым, и любовалась этими бурунами. Здесь по этим бурунам шли челны князя Игоря, а там, у острова Хортица, на своих «засеках», казаки сражались с татаро-монголами и совсем недавно, в 41 году, рядом у острова, у ажурных арок старого моста, взорванного немцами при отступлении, насмерть стояли солдаты батальона капитана Чистова и наших ополченцев. Вон они, в водно-солнечном мареве, бегут по мосту под огнем противника, падают, ползут и взрывают пролет моста, преграждая путь наступающим немецким частям. Но, кажется, я замечтался, солнце уже высоко, отец обещал взять меня на важную встречу.
В машине душно и пахнет бензином. Мы с шофером Володей ждем отца. Я вращаю руль, нажимаю педали и слушаю Володю. Володя, волнуясь, рассказывает о своих военных злоключениях. Как его молодого парня, ещё мальчишку, в группе молодежи, немцы, с помощью конных отрядов националистов, крымских татар; выполнявших карательные функции на юге Украины, угоняли в Германию, а он бежал с этапа и подался в партизаны. Показывает шрам от татарской нагайки и простреленное ухо, полученное на бегу в днепровские камыши, где он затаился от погони. А группу пленников, славянских рабов, «Арбайтен», погнали дальше, а он нашел лодку и переправился на левый берег Днепра, в район деревни Камянское, где его и подобрал, действовавший в Приднепровских плавнях партизанский отряд. С ним, с этим небольшим отрядом, он ходил в разведку и участвовал в операциях, дожидаясь прихода наших.
Наконец, пришел Отец. Володя успокоился и сел за руль. Я устроился на заднее сидение и начал атаковать отца вопросами, на которые он нехотя отвечал. Из ряда скупых ответов и, конечно, многих, более поздних задушевных бесед, у меня сложилась картина его фронтовой жизни.
Для наступающих немецких войск, Запорожский промышленный комплекс, с его Днепрогэсом, алюминием, сталью и авиамоторами, имел не только оборонное значение, а и был в существенной мере, символом Сталинской индустриализации, сделавшей громадный технический скачок, удививший Мир своими темпами. Без этого скачка, создание первоклассной техники, превосходящей германские образцы, а, следовательно, и Победа были бы вообще невозможны.
А Гитлер, как известно, требовал захвата символов Советской России, что, как он полагал, обеспечит ему победу и никогда не позволит возродиться России. Поэтому немецкие войска решили взять город штурмом, с ходу, не предвидя серьёзной обороны.
Хотя сейчас и много говорят о плохой подготовке к началу боевых действий, но обком партии, ещё за неделю до начала тревожных событий, приводил в порядок все службы города. А за 2–3 дня до начала войны, по сигналу из Москвы, уже был в полной боевой готовности и находился в ожидании чрезвычайных событий.
Да и как, в действительности, можно было быть не готовым к войне, как таковой, не готовым внутренне, морально, когда на это была направлена вся индустриализация страны. Скорее всего, эти трактовки событий были первыми попытками переписать заново историю и придать ей зловеще негативный характер. Как можно было это говорить, зная о прошедшей февральской конференции 1941 года, которая шла в условиях уже идущей мировой войны и ставила задачи промышленности и транспорту уже в преддверии военных событий.
Как можно было говорить об этом, когда производство средств производства по сравнению с 1937 годом выросло на 52 %, а производство средств потребления, по сравнению с этим годом выросло на 33 %. Такого быстрого роста жизненного уровня народа история вообще не знала. Так что, народу было, что защищать не только в национальном, не только в моральном и идеологическом плане, айв материальном плане.
А о чем говорило постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б)? – Об ответственности за подготовку и выполнение МОБПЛАНА по боеприпасам. Это постановление вышло уже 6-го июня 1941 года. Причем оно касалось не, только оборонных предприятий, но и гражданских, которые должны были переходить на военные рельсы. И я, не теряя времени, поскольку этот вопрос уже касался моих прямых обязанностей, выезжал на все предприятия проверить состояние дел в этом вопросе. Все директора предприятий задавали молчаливый вопрос: «Ну, что? Скоро?» – И получали такой же молчаливый кивок: «Скоро!» – Сурово и решительно, взмахом руки, отсекая невидимого противника, – вспоминал Отец.
Всем было ясно, что вот-вот события развернутся, не ясны были конкретные день и час, но по неделям ситуация была уже ощутимой, в крайнем случае, для осведомленного и ответственного руководства. И это предчувствие, эта осведомленность не обманули, и это грянуло! Война!
– В первые часы войны все секретари разъехались по заранее спланированным участкам, организовывать работу для фронта. Сразу был создан мобильный штаб обороны города, охвативший своими действиями всю область. И уже в июле, начальник гарнизона города Запорожье, полковник Судец В.А. возглавил оборону города, вскоре ставшего прифронтовым.
– Связь с центром была постоянной и никакой паники, или растерянности не ощущалось. Все заводы продолжали работать в требуемом ритме.
Постепенно начала чувствоваться и работа Центрального Совета по эвакуации, созданного уже 24 июня 1941 года. Так что, мы приступили к конкретному делу с первых минут войны, решительно и сурово вспоминал Отец.
Секретарь обкома Кириленко А.П. отбыл на авиамоторный завод, а Отец на автомобильные и железнодорожные узлы, вокзалы и паровозоремонтный завод, где проходила его рабочая и комсомольская юность. Это задание имело особо большое значение для обеспечения фронтовых перевозок и подготовки эвакуации. Отец вспоминал:
– Я провел оперативные совещания с руководителями, с постановкой задачи на организацию обороны и обеспечение требований фронта, собрания трудовых коллективов и населения близлежащих районов. К моей взволнованной радости, в народе никакой паники не было, люди были морально готовы к отпору врагу. Если же неожиданность и растерянность у части населения и была, то только у тех людей, которые слишком далеки были от политики того времени и вели обывательский образ жизни. Или инерционность сознания, которых, была настолько велика, что они вплоть до начала войны ориентировались на уже давно снятые, лозунги времен «Хасана», «Халхин-Гола» и «Финской компании»: «Воевать малыми силами на чужой территории». Что в тот период и было реальностью.
