Август Кубичек - Фюрер, каким его не знал никто. Воспоминания лучшего друга Гитлера. 1904–1940
Возможно, Алоис Гитлер просто не хотел оставаться на одном месте, а так как его служба навязывала ему определенную стабильность, он, по крайней мере, хотел каких-то перемен в домашней обстановке. Как только он привыкал к определенному окружению, оно ему наскучивало. Жить означало менять условия жизни; эту черту я заметил и в Адольфе тоже.
Три раза Алоис менял семью. Возможно, действительно это было из-за внешних обстоятельств. Но если это так, судьба, безусловно, играла ему на руку. Как известно, его первая жена Анна очень страдала от его неугомонности, что в конце концов привело к их расставанию и отчасти стало причиной ее неожиданной смерти. Ведь пока его первая жена была еще жива, Алоис Гитлер завел ребенка от женщины, которая стала его второй женой. И опять, когда его вторая жена тяжело заболела и умерла, Клара, третья жена, уже ожидала от него ребенка. Прошло как раз достаточно времени, чтобы ребенок родился в браке. Алоис Гитлер был мужем, с которым было нелегко. Об этом можно было догадаться даже не столько по случайным намекам фрау Гитлер, сколько по ее усталому, напряженному лицу. Это отсутствие внутренней гармонии было, наверное, частично результатом того, что Алоис Гитлер никогда не женился на женщине своего возраста. Анна была на четырнадцать лет его старше, Франциска на двадцать четыре года моложе, а Клара была моложе его на двадцать три года.
Эта странная и необычная склонность отца всегда менять окружающую обстановку является тем более поразительной, что в его жизни это были спокойные, полные достатка времена и не просматривалось ничего, что оправдывало бы такие перемены. В характере отца я вижу объяснение необыкновенного поведения его сына, постоянная неугомонность которого озадачивала меня так долго. Когда мы с Адольфом прогуливались по знакомым улицам доброго старого города – все вокруг мир, спокойствие и гармония, – мой друг иногда впадал в определенное настроение и начинал изменять все, что видел. Тот дом стоит не на своем месте, его следует снести. Там пустой участок земли, который можно застроить. Эту улицу следует откорректировать, чтобы она производила впечатление более узкой. Долой этот ужасный, абсолютно неумело построенный многоквартирный жилой дом! Пусть откроется вид на замок. Так он всегда перестраивал город. Но дело было не только в строительстве. Нищий, стоящий перед церковью, становился поводом к тому, чтобы он начал рассуждать о необходимости государственной программы для стариков, которая покончит с попрошайничеством. Крестьянка, идущая рядом с тележкой с молоком, которую тащит собака жалкого вида, – вот повод для критики общества за отсутствие инициативы в деле предотвращения жестокости по отношению к животным. Два молодых лейтенанта, бесцельно фланирующие по улицам, гордо бряцая саблями, были для него достаточной причиной, чтобы яростно наброситься на недостатки военной службы, которые позволяют такую праздность. Эта склонность быть недовольным установленным порядком вещей, всегда все изменять и улучшать была в нем неистребима.
И эта особенность никоим образом не была приобретена в результате внешнего воздействия, его воспитания дома или в школе; это было внутренне присущее ему качество, которое также явно просматривается в неуравновешенном характере его отца. Это была сверхъестественная сила, которую можно сравнить с мотором, который приводит в движение тысячу колес.
Тем не менее в отце и сыне это качество проявлялось по-разному. Несдержанную натуру отца обуздывал один стабилизирующий фактор – его должность. Дисциплина, необходимая на его должности, задавала его изменчивой натуре цель и направление. Снова и снова тяжесть его служебных обязанностей спасала его от сложностей.
Форма таможенного чиновника служила прикрытием для всего, что могло происходить в его бурной личной жизни. В частности, находясь на службе, он безгранично принимал власть, на которой эта служба стояла. И хотя Алоису Гитлеру были свойственны либеральные взгляды, что не было необычным на австрийской государственной службе, он никогда не ставил под вопрос власть государства, олицетворенную в личности императора. Полностью подчиняясь этой власти, Алоис Гитлер мог безопасно следовать через все опасные рифы и отмели своей жизни, которые иначе могли бы пустить его на дно.
Это также проливает свет на его упрямые попытки сделать из Адольфа государственного служащего. Для него это было больше, чем обычное занятие отца ради будущего сына. Скорее, его целью было направить сына на должность, которая требовала подчинение власти. Вполне возможно, что сам отец не понимал внутренней причины такого своего отношения. Но его решимость в отстаивании своей точки зрения показывает, что он, вероятно, понимал, сколь многое поставлено на карту для его сына. Так хорошо он его знал.
Но Адольф с такой же решимостью отказывался подчиняться желаниям отца, хотя сам он имел лишь смутные представления о своем будущем. Стать художником было бы самым худшим оскорблением его отца, так как это означало бы именно то бесцельное блуждание, ярым противником которого тот был.
Отказ от поступления на государственную службу резко уводил Адольфа Гитлера от дороги его отца; его дорога пошла в другом направлении окончательно и бесповоротно. Это было действительно важное решение в его жизни. В течение последовавших за этим лет я жил рядом с ним и мог наблюдать, как искренне он пытался найти правильный путь в будущее, не просто работу, которая даст ему средства на жизнь, а настоящие задачи, достойные его талантов.
Незадолго до смерти отец привел тринадцатилетнего Адольфа на таможню в Линце в тщетной надежде показать сыну его будущее окружение и работу. В глубине души Адольфа за упрямым отказом следовать по стопам отца стояло его неприятие существующей государственной власти, которая была абсолютной в глазах его отца. Другая дорога вела в неизвестность и закончилась тем, что Адольф Гитлер стал воплощением всей государственной власти в стране, которая не была ему родной. Кажется, что двойственные качества, которые сформировали его характер, движение по своему пути без угрызений совести, с одной стороны, и стремление изменить существующий порядок – с другой, внутренне противоречат друг другу. Но на самом деле они дополняли друг друга. И хотя он привел все вокруг себя в постоянное движение, сам он оставался в центре этого вихря неизменным.
Смерть Алоиса Гитлера была внезапной. 3 января 1903 года – ему было шестьдесят пять лет, и он все еще оставался сильным и активным мужчиной – он шел, как обычно, ровно в десять часов утра, чтобы выпить свой стаканчик. Не подав никакого знака, он вдруг свалился со стула. И умер до того, как успели позвать врача или священника.
