Ирина Измайлова - Тайна Игоря Талькова. «На растерзание вандалам»
Волновали певца и судьбы Земли, прекрасной голубой планеты, которая вырастила и тысячелетиями питала человечество, и которой оно постоянно платило жесточайшей неблагодарностью. Судьба людей и судьба земли были для Игоря связаны неразрывно.
В книге «Монолог», которую Тальков задумал написать еще в восьмидесятые годы, которая вышла лишь после его гибели, он писал:
«Природа объявила нам войну, и правильно сделала! Еще древние предупреждали: «Живите в согласии с природой, любите ее, не противоречьте ее законам». Мы созданы природой, а не природа – нами, поэтому нет ничего глупее изречения: «Человек – хозяин природы».
17-й год объявил войну Богу, значит, и природе, а «природа не может творить по приказу, и совсем уж понятно, не может и Бог!» (из песни «Господа демократы». – Прим. авт.). С того момента, как мир раскололся на две диаметрально противоположные системы, началась гонка вооружений, милитаризация космоса; следствие: нарушение воздушных течений, постоянное зондирование атмосферы, изобилие искусственного железа в ней, подземные испытательные взрывы и т. д. Результат: дисбаланс жизнестихии[27].
В 1978 году Тальков написал песню, которую считал актуальной и в девяностые годы. И, как легко догадаться, актуальна она и по сей день. Она называется «Маленькая планета».
Черная бездна… Звездная пыль…
Холодом дышит вечность,
Переплетая сказку и быль,
Миг и бесконечность.
Кто-то когда-то задал маршрут,
Не объясняя секрета,
И совершает неведомый путь
Маленькая планета.
Крутится-вертится шар голубой,
Нас на груди качая.
Крутится-вертится не для того,
Чтоб все начать сначала[28].
Тревога, которой наполнена эта песня, выражена и в словах, и в музыке. В те годы, пожалуй, впервые начали много и всерьез говорить о том, что технические, прежде всего военные, достижения человечества грозят земле глобальной катастрофой. Естественное развитие мира, Вселенной вступило в противоречие с волей человека, безумно вообразившего себя повелителем всего сущего, царем природы… И планета, по воле Божьей давшая нам всем жизнь, оказалась у нас в заложницах.
Кто-то когда-то задал маршрут,
Не объяснив секрета,
И совершает неведомый путь
Маленькая планета.
На полюсах все сильнее дрожа,
Движется, бедолага,
Тщетно пытаясь нас удержать
От рокового шага[29].
Эта удивительная нежность, с которой Тальков говорит о Земле, как о живом существе, проявляется во всех его лирических песнях. (Если только «Маленькую планету» возможно к ним отнести.)
Но «диссидентская тема» возникала в раннем творчестве Талькова постоянно и постоянно устраивала неприятности ему и тем, кто вместе с ним работал или просто предоставлял ему сценическую площадку.
В 1980 году директор московского клуба «Наука» пригласил Игоря выступить на дискотеке.
Здесь Игорь Тальков прочитал свою трилогию «Дед Егор», фабулу которой определил так: «Старый большевик попал в опалу, запил и «прозрел». Смотрит он из окна на улицу, на людей и рассуждает о границах, о своих и чужих, о том, что все ощущают боль одинаково, одинаково радуются. У всех одна голова и пять пальцев на руке, а мы все стараемся разделиться, размежеваться». После этого выступления директора клуба уволили, а Талькову отныне был закрыт путь на дискотеки. Это ж надо было додуматься: даровать прозрение «старому большевику»! На «святая святых» покуситься!
Кстати, до сих пор удивляет оптимизм молодого музыканта – надо очень сильно любить людей, чтобы искренне поверить в возможность прозрения и раскаяния большевика, даже и угодившего в опалу. Чего-чего, а прозревать они хронически не умеют.
В 1984 году Игорь Тальков познакомился с певицей Людмилой Сенчиной и некоторое время играл в группе, которая сопровождала ее выступления. Как ни странно, спокойный, в основном лирический репертуар Сенчиной вполне импонировал ему, и это лишний раз доказывает, что лирика нужна была певцу отнюдь не для того, чтобы петь «то, что можно», он всю жизнь искренне тяготел к этому направлению, оно органически сочеталось в его творчестве с направлением гражданским, иногда даже сливаясь с ним. Параллельно выступлениям с Людмилой Сенчиной Игорь работал аранжировщиком у Стаса Намина и сам много писал, но писал в основном тексты к песням. Он написал песни на музыку Якова Дубравина: «Замкнутый круг», «Аэрофлот», «Ищу в природе красоту», «Праздник», «Право всем дано», «Преданная подруга», «Час до рассвета» и другие. Пел перед самыми различными аудиториями, тем более что в те годы еще не имел возможности выбирать. Впрочем, и в последующие годы Талькову не раз приходилось петь там, «куда приглашали». На вопрос журналиста, не смущает ли его, что иной раз приходится выступать перед аудиторией, явившейся не на серьезный концерт, а на «попсовый сейшен», он ответил:
«– Во-первых, мне всегда было все равно, где и в какой программе выступать и на какой аудитории, бабушки там сидят или металлисты, шахтеры или инвалиды. Вот на днях выступал в обществе слепых. А во-вторых, важно делать свое дело, несмотря на среду, тебя окружающую. … желания схалтурить никогда не возникало. Даже в те моменты, когда чувствую себя уставшим, когда не хочется выступать, все равно, выходя на сцену, завожусь, концерт создает определенный ритм, и работа идет. <…> Я вообще считаю, если не смог установить контакт с залом, значит, я плохой артист. Значит, сделал что-то не так. К счастью, такого почти не бывает»[30].
Да, он был действительно настоящим профессионалом. И его песни «доставали» практически всех. Одни находили в них просто отзвук собственной боли, свои же, казалось бы, неразрешимые вопросы, сочувствие и понимание, другие – протест против уныния и рутины, в которой всех вместе заставляли жить, да еще говорить, что мы – самые счастливые на свете…
Это было время, когда все понимали, нужно, необходимо что-то изменить, жизнь не может оставаться такой, какая она есть, но ничего не менялось, и приходило чувство усталости, неизбежной, отупляющей. И в этой усталости жило целое поколение, поколение молодых людей, не находящих пути и ответа на вопросы.
Мы зубами вгрызались в цепи,
Мы ногтями впивались в лед,
Прорывали стальные сети
И взлетали,
Нас били влет.
А теперь мы с тобой притихли,
Истощили свой нервный запас,
К неудачам давно привыкли,
А удачи пугают нас[31].
Так впервые тема потерянного поколения вошла в творчество Игоря Талькова. Он тоже задавал себе вопросы и тоже до поры не находил на них ответа, но это не приводило его в отчаяние. Он верил, что поймет, как и что нужно делать дальше. На пессимистический вывод первого куплета следует спокойный и мудрый ответ во втором:
