Ханна Ротшильд - Баронесса. В поисках Ники, мятежницы из рода Ротшильдов
Подлинную историю НМ и Ватерлоо исследовал и опубликовал Виктор. Он доказал, что НМ в этот момент находился в Лондоне и весть о победе англичан получил от служащих своего брата. Передав эту новость премьер-министру, лорду Ливерпулю, НМ прямиком отправился на биржу и скупил акции по заниженной цене. Прибыль составила миллион – в ценах сегодняшнего дня более двухсот миллионов.
В скором времени британское правительство стало обращаться к семейству Ротшильд за кредитом. Когда премьер-министру Дизраэли понадобилось финансировать строительство Суэцкого канала, он обратился к своему другу Натану Ротшильду, сыну НМ, только что возведенному им в пэры.
– Сколько? – поинтересовался лорд Ротшильд.
– Четыре миллиона фунтов, – ответил Дизраэли.
– Когда?
– Завтра.
– Кто поручитель?
– Правительство Британии.
– Деньги будут.
Некоторые еврейские семьи крестились, желая ассимилироваться. Ротшильды оставались иудеями, они гордились принадлежностью к этой древней религии, хотя мало кого из британских Ротшильдов можно назвать верующими. Ника вовсе не обучалась еврейским законам и обычаям. Не казалось ли ей это странным: носить фамилию Ротшильд, считаться из-за этого еврейкой, знать, что такое антисемитизм, но при этом понятия не иметь о собственно еврейской культуре? Все четверо детей Чарлза и Розики попали в зазор между двумя мирами, не сделались христианами, не понимали иудаизма. Они оказались на ничейной земле, между неевреями, для которых Ника была чужой, и настоящими евреями, которые сразу же видели, что молодые Ротшильды – не из их числа.
Прежние поколения Ротшильдов сумели создать для своих детей самодостаточный мир, основанный на иудейской вере, приверженности семье и общих амбициях. Когда же эти стимулы стали значить гораздо меньше прежнего, исчез корень, скреплявший различные ветви семьи, и как раз на уровне Никиного поколения семья начала распадаться.
В поколении ее дедов четырнадцать браков из девятнадцати были заключены между членами рода. Прадед Ники Лайонел женился на своей кузине Шарлотте, ее бабушка Эмма тоже состояла в родстве с ее дедом Натти. Заключались и союзы между дядьями и племянницами. Причину этих внутрисемейных браков одни видят в желании сохранить нетронутым капитал, другие – просто в отсутствии других еврейских семей того же уровня, где можно было бы найти невест. Возможно также, что эти истово работающие мужчины не имели времени, да и особого желания, знакомить дочерей с ухажерами. Они трудились вместе, жили одной семьей, а больше ни с кем не общались.
К тому же кто, кроме Ротшильдов, заслуживал доверия? Кто мог понять, из какой убогости они поднялись? Женщины рода разделяли это прошлое, как и стремление мужей обеспечить детям лучшее будущее, свободное от бедности и преследований. Они держались кучно, словно олени, бегущие от хищника: в этом была их лучшая защита, отбившийся от стада погибал. Тесные, до инцеста, семейные связи стали важным ингредиентом в рецепте успеха, но с генетической точки зрения это была бомба замедленного действия.
Христиане с VI века запретили близкородственные браки – и правильно сделали. Наука подтверждает, что инбридинг повышает вероятность проявления определенных видов душевных расстройств. Мириам называла это «настроениями», но более откровенные члены семьи говорили о шизофрении. Медицинские записи, оставшиеся от прошлых поколений, уничтожены, а современные засекречены, так что диагноз не поставишь, однако известно, что имеются физиологические причины умственных расстройств и эта склонность может быть наследственной. Например, для шизофрении вероятность заболевания составляет один к ста, но шансы повышаются до одного к десяти, если этим недугом страдает кто-то из ближайших родственников. Шизофрения, вопреки распространенному мнению, это не раздвоение личности. Среди симптомов значится неупорядоченность мышления, бред, зачастую галлюцинации. Спровоцировать проявление этой болезни может какое-то событие, стресс или наркотики. Каждый случай индивидуален, панацеи не существует. Эта болезнь будет преследовать Нику в разные периоды ее жизни – подчас весьма неожиданным образом.
6
Ротшильдиана
Настало время воздать дань уважения НМ и наведаться к месту его последнего упокоения. Отец объяснял мне, что по обычаю потомки должны каждый год возлагать камень на могилу предка в знак памяти и почтения, однако получить доступ на кладбище, где похоронен НМ, оказалось не так-то просто в связи со всплеском антисемитизма и недавним осквернением еврейских захоронений в нескольких городах Европы. Холодным утром февраля 2008 года член Объединенной погребальной комиссии при синагоге отпер передо мной железные ворота, утопленные в высокой кирпичной стене чуть в стороне от Уайтчепел-Хай-стрит, и тактично остался ждать снаружи, укрывшись от ветра под навесом соседнего жилого дома. Если бы не попадался порой лук кустистый да цикламены и не доносились голоса детишек-мусульман из школы поблизости, можно было подумать, что здесь время остановилось.
Надгробия, в основном 1761–1858 годов, развалились; еврейские надписи поросли мхом и лишайником, в заброшенном саркофаге поселились лисы. Там, где надписи удавалось разобрать, в них отражались история и социальные устремления английских евреев той поры. Иногда указывался адрес – но только далекий от Уайтчепела, то есть свидетельствующий, что иммигрант вырвался из трущоб и сумел перебраться в приличный пригород. Обозначаются и профессии: вот рыба для рыботорговца, а плотник изображен обстругивающим полено. На вершине еврейского общества – коэны, на камне вырезаны две руки для благословения, а эмблема подчиненных им левитов – кувшин, из которого они поливали на руки коэнам. Надгробия НМ и его жены Ханны сделаны из больших белых камней. Очень простые, указаны только имена и даты, а у Ханны Ротшильд также приписка: «Я здесь. Хвалите Господа».
Я аккуратно положила по камешку на каждое надгробие.
Уайтчепел, в сердце Ист-Энда, на протяжении столетий принимал одну за другой волны иммигрантов: сперва гугенотов, потом евреев, за ними ирландцев, недавно на его узких улочках обрела убежище быстро растущая община бангладешцев. Переведя свой бизнес из Манчестера в Лондон, НМ в 1809 году купил дом поблизости, на Сент-Суизин-лейн, где и теперь находится банк, и стал посещать синагогу «Бевис Маркс» – до нее всего несколько сот метров. Этот район, ныне прозванный «Банглатауном», стал его подлинным (пусть и приемным) домом, отсюда банковские операции распространились на всю Британию. Сам НМ скоропостижно умер в Германии в 1836 году, в возрасте всего пятидесяти восьми лет, но по его ясно выраженной воле тело покойного возвратилось в Англию и упокоилось в месте, которое он успел полюбить, – неподалеку от многочисленных благотворительных организаций, которые он основал, в сердце финансовой столицы, где он имел столь внушительный успех.
