Борис Минаев - Ельцин
Власть держалась лишь на доверии населения лично лидеру, президенту страны.
Но для того, чтобы удержать ее, этого было мало…
Именно к «этому моменту, к лету 1993 года, окончательно определилась и позиция вице-президента России Александра Владимировича Руцкого. О его фигуре здесь следует сказать особо.
В марте 1991 года Руцкой был руководителем фракции «Коммунисты за демократию». В момент бурных дебатов на съезде российских депутатов он, как мы помним, неожиданно поддержал Ельцина.
Поправки к конституции о введении института президентства в России предусматривали (по американскому образцу) и избрание вице-президента. Шло время, а подходящей кандидатуры всё не было. Наконец, за несколько дней до подачи документов в избирательную комиссию, спичрайтеры предложили Руцкого.
Вероятно, это было первое в российской политической практике осознанное пиаровское решение. Неожиданный жест, рассчитанный на быстрый эффект, на широкий резонанс среди избирателей. Боевой летчик, получивший звание Героя Советского Союза в Афганистане, обаятельный и представительный мужчина, Руцкой должен был привлечь на сторону Ельцина голоса колеблющихся коммунистов, военных и их семей, голоса женщин, наконец. Продиктовано это решение было тревожным ощущением, царившим в те дни в команде Ельцина, что преданный, надежный электорат Б. Н. (демократическая интеллигенция, бастующие шахтеры и т. д.) ограничен. Что его нужно резко расширить. Руцкого выбрали для конкретной задачи, а работать ему с Ельциным, по идее, предстояло долгие годы.
Институт вице-президента страны существует только в американской демократии. Это тень лидера, запасной игрок, двойник, призванный лишь представительствовать и… заменять президента в случае его недееспособности.
Для существования такого института (он имеет в американской истории свои корни и причины) необходимо, чтобы президент и вице-президент представляли собой одно политическое целое. Никакая самостоятельность или особая роль вице-президента при действующем президенте в принципе невозможна. Иначе нарушается всё. Поэтому в американской практике все обязанности вице-президента четко прописаны. На эту роль всегда выбираются абсолютные единомышленники, дублеры в полном смысле слова, верные и преданные люди, соратники из одной с президентом партии, из одной команды.
Довольно скоро выяснилось, что Руцкой не только политически, но и по-человечески далек от Ельцина. В книге «Записки президента» Ельцин не забыл упомянуть две детали, казалось бы, довольно малосущественные. Во время праздничного ужина в честь победы над путчистами в августе 1991 года Руцкой вел себя развязно, и это было неприятно Ельцину. Когда же Руцкой в одном из доверительных разговоров предложил Б. Н. обновить свой гардероб, заказать несколько дорогих иностранных костюмов и пар обуви, Ельцин окончательно почувствовал, что предложил столь высокий пост не тому человеку. Б. Н. отказался от костюмов, Руцкой смутился или обиделся, но дело было, конечно, не в этом. Руцкой не чувствовал, не понимал Б. Н.
Да, это были детали, мелочи. Но они говорили о главном: между президентом и вице-президентом нет контакта, который так нужен в командной игре.
Обвинять Руцкого в этом трудно. В конце концов, не он стремился попасть в команду Ельцина, а команда Ельцина сама выбрала его. Последствия «пиаровского» хода не замедлили сказаться. Никто толком не мог сформулировать, что именно должен делать вице-президент, а главное — как он должен себя вести, где именно граница его политической самостоятельности. А сам Александр Владимирович так и не смог определить для себя эти границы.
Постепенно все поручения, данные Руцкому (комиссия по борьбе с коррупцией, военная реформа, сельское хозяйство и т. д.), выявляли все то же вопиющее несоответствие формы и содержания. Эффектные заявления — и полная пустота внутри. Руцкой пытался проявить себя в качестве выдающегося реформатора, великолепного аналитика, пламенного борца с коррупцией. Но он не был ни тем, ни другим, ни третьим. Выпущенный им под своей фамилией огромный фолиант по проблемам сельского хозяйства (писал его целый коллектив авторов) стал лишь памятником его непомерному честолюбию. Двухчасовой беседы с Гайдаром на радиостанции «Эхо Москвы» хватило для того, чтобы Гайдар разбил в пух и прах все его «компрометирующие материалы». Руцкой постепенно, все больше и больше, становится смешной фигурой. Впрочем, не только смешной, но и в ситуации двоевластия опасной. Опасен любой человек с уязвленным самолюбием. Тем более если он занимает столь высокий пост. С 1992 года Руцкой начинает все явственнее смещаться на политической сцене к Хасбулатову, пытаясь найти опору в нем. В мартовский кризис 1993 года он целиком на стороне съезда, Верховного Совета и спикера лично. Неопубликованный текст президентского указа об «особых мерах» на переходный период из его рук сразу попадает в стан противников Ельцина. По сути дела, именно Руцкой провоцирует импичмент.
Формально находясь в Кремле, в команде Ельцина, он все больше и больше становится чужим игроком. Вместо того чтобы честно подать в отставку, встает на путь прямого конфликта. Это — предательство.
Не так все просто и в ближайшем окружении Ельцина.
У него на столе появляются материалы о поездке супруги министра безопасности Баранникова (и супруги генерала Дунаева, замминистра МВД) в Швейцарию за счет фирмы «Сеабеко».
Ельцин вынужден отправить в отставку Баранникова, своего важнейшего министра. Хасбулатов немедленно созывает экстренную сессию Верховного Совета, чтобы «рассмотреть вопрос о конституционности» президентского указа. Однако тут же вопрос закрывает: обиженный Ельциным Баранников ему нужен, может быть, гораздо больше, чем восстановленный в своих правах.
В ситуации с Баранниковым участвует еще один генерал — «генерал Дима», Дмитрий Якубовский.
Якубовский — сборщик компромата и крупнейший авантюрист своего времени — находится в состоянии войны с российской прокуратурой, которую возглавляет Валентин Степанков, другой генерал, теперь уже прокурорский, который то и дело появляется на политической авансцене, в частности, по поводу указа от 20 марта, вместе с Руцким, Хасбулатовым и Зорькиным.
В аэропорту «Шереметьево» разыгрывается настоящая рукопашная битва за Якубовского — между милицией, которая действует по ордеру прокуратуры, и спецназом «Альфа».
Знает ли Ельцин обо всем этом?
Не может не знать.
Перебегающие от одного центра власти к другому министры, прокуроры, вице-президент — лишь одна, внешняя сторона углубляющегося кризиса.
