Сергей Есин - На рубеже веков. Дневник ректора
Ночью так сильно кашлял, что сестра вызывала врача, и тот мне, сонному, вкатил какой-то укол.
4 октября, понедельник. Несмотря ни на что, поехал на защиту диссертации С. П. Защита была блестящей, если бы еще поднажать, то ему могли бы дать сразу и докторскую. Особенно на фоне другой, «соседней» защиты. Сережа хорошо был одет, складно и полно отвечал на вопросы, был уверен и самодостаточен. Даже вечно недовольный Владислав Александрович, кажется, был доволен. Давали не из жалости. Отмечали неординарность работы, ее внутренний объем. Кандидатом Сережа стал не потому, что написал диссертацию, а потому, что прошел всю эту изнурительную процедуру, набрался терпения и воли. Сегодня он провожает мать, которая приезжала на защиту, — это очень правильный шаг, я представляю радость моей мамы, если бы ей пришлось поприсутствовать на чествовании своего сына, — и, кажется, займется сантехникой. Какое счастье, что природа наградила меня умением радоваться за других. Хоть бы какую-нибудь зависть найти в своем сердце.
В больницу возвращаюсь, как зверь в нору. Я полюбил больницу, которая надежно отгораживает меня от мира.
5 октября, вторник. Ездил на семинар, потому что упустить страшно — потом не расхлебаешься. Мне необыкновенно приятно видеть рожи своих ребят. Обсуждали три новых рассказа Ани Кузнецовой. Все очень талантливо, но холодно, будто бы она специально не подпускает к себе ничего человеческое. Все три рассказа тем не менее могли бы получиться очень заметными, в одном даже проклевывается новый характер. Отдельные строчки ослепительные, но все вместе не складывается. Пожар под водой.
6 октября, среда. Сегодня вместе со своим лечащим врачом Ниной Петровной ездил в Радиологический центр на Ленинском проспекте на томографию. Какое огромное было построено здание, какая удивительная аппаратура. Главный результат — рака у меня в легких нет. Самое интересное, что довольно определенно по этому поводу высказался завкафедрой Петр Михайлович уже по моему больничному снимку. Потом это подтвердил компьютер и томограф. Снимки тем не менее отметили все мои нелеченные простуды, катары, плевриты, воспаления легких, которые я перенес на ногах, потому что в институте скандалил Калугин, интриговал Смирнов, за кулисами интриговала и хотела институтских площадей Корниенко, слишком «шустрила» Оля Шалиткина, ставшая Горшковой, не платил деньги Шапиро, неизвестно куда дел мои собственные деньги О…в. И нынешняя болезнь — это болезнь их имени.
Делали мне это исследование платно. Я долго пытался кому-то отдать деньги, но потом человек, который их должен был взять, нашелся. По сегодняшним дням это довольно дорого — 1300 рублей. На дверях кабинета вдобавок ко всему висит надпись о том, что «за деньги» — делается без очереди. Этому придана литературная форма — «пациенты, заключившие индивидуальный договор»… Внизу, в регистратуре, записали номер моего полиса и дали мне листок с номером моей истории болезни и пр. На первый взгляд, медицина стала вроде бы и доступнее, но это ее сегодняшнее положение отсекло от нее огромный пласт людей. Много людей просто махнуло на себя рукой и не лечится. Нина Петровна сказала мне — она тридцать лет проработала в этой больнице, — что будет держаться до последнего, потому что даже ей с уходом на пенсию система станет недоступной. Я ведь тоже вхож сюда, пока я ректор и есть дружеские связи.
В коллекцию медицинских происшествий дня вношу еще один «казус». Накануне был у окулиста. Я давно жалуюсь на глаза, ношу чужие очки, подбираю их «на глазок». Иногда вечером я чувствую, что не могу читать, текст расплывается, я отодвигаю и приближаю книгу к себе, ищу какие-то ракурсы. В эти минуты я чувствую себя стариком. Все эти мои манипуляции окулист без моей жалобы расшифровала довольно быстро: «У вас маленькая катаракточка». Я понимаю, что пока маленькая, но будет и большая. Тут же врач мне прописала лекарство. Эта пропись выглядит так: квимакс, или катахром, или тауфон по 2 капли — 2 раза в день, в оба глаза. Настаиваю в этой прописи на слове «или». Я подал эту бумажку в аптеку, и седовласая аптекарша сразу же мне выпаливает — 137 рублей и называет лекарство. Уже радуясь, что это лекарство есть, на всякий случай я спрашиваю, а нет ли чего-либо подешевле? К чести седовласой аптекарши, она, ничуть не смущаясь, отвечает: «Есть тауфон — 2 рубля 47 копеек». Я окончательно убеждаюсь, что мы живем в мире капитализма. Аптека работает с оборота.
7 октября, четверг. Был Александр Иванович. Вчера он получил медаль и пришел мне показать ее. Доволен, и я доволен, потому что прозвучал институт. Впрочем, прозвучал он сегодня и еще раз. По ТВ объявили, что в результате спецоперации взяли и привезли в Москву одного из лидеров чеченских событий — одного из братьев Хочелаевых. Он выпускник Литинститута и его повесть в свое время была опубликована в «Октябре».
Вечером приезжал мой племянник Валера. Привез виноград и ветку бананов. Я знаю, что у него нет денег, а вот все же что-то привез. У меня определенно есть «чувство родни». Так легко, свободно, с такой степенью понимания я, пожалуй, не чувствую себя ни с кем.
Потихонечку работаю над ленинской главой.
8 октября, пятница. Сегодня ходил в аптеку купить пульмокорд, необходимый мне для ингаляций. Александр Григорьевич дал мне несколько штук — все, что у него было. Упаковка лекарства на 5 дней стоит 1242 рубля. А это лекарство старых людей. Еще раз подумал об отодвинутости всей старости от медицины. За всех русских стариков лечится только Борис Николаевич Ельцин.
Читаю дипломную работу Юры Роговцева. Кажется, я выпускаю гениального писателя.
11 октября, понедельник. Мне делали бронхоскопию. Огромное впечатление на меня произвело мастерство наших медиков. Врач, делавший мне это исследование, огромный, как шкаф, человек, не с руками, а с лапами. Но как же в этих лапах работает инструмент! Задыхаясь, обливаясь непроизвольными слезами, я думал о русских виртуозах.
12 октября, вторник. Уехал из больницы около 12 часов. Обсуждали Юру Роговцева. Семинар не очень согласился со мной, и нашли у Юры кучу блох. Я колеблюсь, отдать ли диплом таким образом на обсуждение, или обезопасить себя и отдать читать «проходимые» главы. Юра капризничал, как примадонна.
Перед самым семинаром мне позвонили из министерства: я накаркал себе судьбу, пригласив В. И. Матвиенко, а получил — Путина. О дате и времени визита ничего не известно. Требуют прислать сценарий встречи в двух вариантах: на один час и на два. Этим всем будут заниматься С. П. и Александр Иванович.
