Генри Мортон Стенли - В дебрях Африки
Весь скот жители отсюда перегнали на остров Ирангару, все ценные предметы убрали подальше и еще на днях из Мукунгу второпях угнали громадное стадо в Бурули из опасения, чтобы оно не досталось в добычу Рукаре и его отступающей армии. Судя по хижинам вождей, надо думать, что жители Мукунгу навострились по части орнаментального зодчества. Жилище, которое отвели паше, было донельзя изукрашено: это была хижина высотою в 6 м и до 8 м в поперечнике, с ярко раскрашенными воротами, наподобие той штукатурки, которая была в употреблении у древних египтян.
Вход просторный, около 2 м высоты и столько же ширины, сверху очень аккуратно выведенный полукругом. Внутренность хижины разделялась перегородками, также обмазанными глиной и расписанными различными фигурами: тут были и треугольники, и ромбы, и круги, и прямые полоски, и точки, и все раскрашено красным и черным цветом. Прямо против дверей была приемная, за нею помещалась семейная спальня, а направо, за несколькими перегородками, комнаты предназначались для детей.
Каждая зериба, помимо непроницаемой ограды из колючего кустарника, была выложена изнутри кольцеобразным валом из коровьего навоза, высотою в полтора метра. Такие высокие навозные валы, выведенные в форме круга, часто встречаются в Усонгоре и могут продержаться еще сто лет, обозначая собою места прежних поселений после того, как самая деревня исчезла и несколько поколений ее обитателей вымерло.
У озерных рукавов и проток, очень похожих на русла рек и также то расширенных, то суженных, водится несметное множество всякой водяной птицы: утки, гуси, ибисы, цапли, аисты, бакланы, кулики, рыболовы, нырки и проч.
21 июня мы пошли по следам Рукары, его войска и табунов и, направляясь сначала на запад, потом на север, обогнули длинную бухту озера, названную заливом Беатрисы. Не так давно эта бухта должна была простираться гораздо дальше. Равнина совершенно плоская, и длинные отмели вдаются в нее с озера узкими языками. Через такие мелководья нам пришлось несколько раз переправиться. По мере движения нашего к северу вдали показались холмы Торо. Подойдя к ним, мы свернули на северо-восток и, сделав переход в 16 км, остановились в Мухокии, небольшой деревушке в равном расстоянии от озера и гор. Разведчики, шныряя по окрестности, взяли в плен дезертира из армии Рукары, сообщившего нам, что уара-сура находятся в Бурули.
22 июня мы продолжали путь. Справа, метров на десять ниже уступа, по которому мы шли, расстилалась равнина, гладкая, как стол, а слева – юго-восточные предгорья. Рувензори вдавался в равнину длинными отрогами, завершавшимися по большой части коническими холмами; плоское дно равнины образовало между ними широкие бухты. Мы перешли поперек трех ручьев и двух порядочных рек, называемых Уньямвамби и Рукокои, из которых первая загромождена громадной круглой галькой, гладко отполированной от трения в быстрине чрезвычайно бурливой реки.
Подходя к Рукоки, берега которой замаскированы высокими камышами, наш авангард встречен был неожиданным залпом множества мушкетов. Впереди у нас шли, к сожалению, васонгоры и ваконжу, служившие проводниками. Испугавшись, они сплошной кучей повалились в реку, и в наступившей суматохе их острые копья наделали гораздо больше вреда нам, чем скрытому в засаде неприятелю.
Однако наши наскоро сложили вьюки и в несколько минут сформировали два отряда, которые с полнейшим хладнокровием пошли в атаку на камыши и подоспели как раз в ту минуту, когда арьергард уара-сура вышел из прикрытия. Завязалась оживленная перестрелка. Для успешной войны с дикарями нужно иметь кавалерию, потому что они дерутся все вразброд и все время перебегают с места на место. Часть уара-сура бежала на юг, часть устремилась в горы, спасаясь от наших выстрелов. Убедившись в том, что они точно убежали, отряды наши прекратили преследование, люди разобрали свои вьюки, и мы продолжали путь к Бурули. Вскоре мы завидели обширные банановые плантации этого селения и решили там возобновить наши запасы, так как плодов было множество.
Перед тем как подойти к упомянутой засаде на реке Рукоки, мы заметили, что поперек тропинки положена зарезанная коза и вокруг нее десятка два желтых плодов, похожих на томаты и растущих здесь во множестве на кустах. Все мы очень хорошо знали, что это обозначает воинственный вызов со стороны уара-сура или же угрожает нам возмездием; но туземцы до такой степени верили в наше могущество, что без малейшего колебания шли вперед и были до крайности изумлены, когда им пришлось поплатиться за свою отвагу.
После полудня разведчики отправились выслеживать уара-сура и донесли, что различные партии их, разбежавшиеся по сторонам, опять соединяются и идут через равнину к востоку-северо-востоку. Разведчики не могли противостоять искушению и послали им вдогонку несколько выстрелов, отчего те побежали еще быстрее и по дороге бросали свой багаж, наши видели, как они принялись палками подгонять своих пленных. Но пленные, окончательно доведенные до отчаяния и страхом и побоями, кинули свои вьюки и со всех ног бросились бежать под защиту наших разведчиков. В числе разбросанного багажа оказалось много предметов, которые нам очень пригодились, а в числе пленных была молодая женщина из племени вахума, весьма приятной наружности, доставившая нам кучу драгоценных сведений насчет Рукары и его табунов рогатого скота.
На другой день рано утром капитан Нельсон взял отряд с сотней ружей и полсотни ваконжу и васонгоров, вооруженных копьями, и отправился по следам арьергарда Рукары с намерением, если возможно, нагнать неприятеля. Пройдя 20 км и нигде не видя его, он воротился в Бурули, куда и мы пришли после заката солнца, сделав в этот день отличный переход.
Мне говорили, что неподалеку отсюда есть два горячих источника, один близ селения Иванды, к северо-востоку от Бурули, другой, «настолько горячий, что в нем можно варить бананы», еще восточнее, близ Люаджимбы.
Совершив несколько очень значительных переходов по равнине, мы остановились в Бурули и отдохнули здесь два дня. Тропинки нам попадались все прямые, ровные, широкие, и не было на них ни кольев, ни корней, ни камушков, ни красных муравьев и вообще никаких препятствий. Притом же в Бурули было редкое обилие съестных припасов, и я находил, что нечего особенно торопить людей. Перед выступлением из этого цветущего селения наши союзники, ваконжу и васонгоры, попросили позволения уйти по домам. Каждый из вождей и старшин получил от нас подарки, и мы, к нашему сожалению, расстались. Бевуа со своими ваконжу были теперь за 140 км от своей родины; их крайнее благодушие, усердие и деликатность успели расположить к ним все сердца.
