Иван Беляев - Записки русского изгнанника
Херрера представляла из себя лесную позицию, в которой неопытному глазу было невозможно разобраться. Не зная характера лесных трущоб, я сразу оценил несравненные достоинства этой позиции. Противник должен был двинуться сразу по большой дороге, и я приготовил ему перекрестный огонь с фронта. Затем, конечно, он стал бы обтекать правый фланг, который мы укрепили крамальстой. Потерпев поражение и там, в дальнейшем, ему оставалось лишь сделать глубокий обход в семь километров — все это боливийцы проделали впоследствии, как по писаному.
Донося Ф.Куну (как он упоминает в приказе), что они 300 раз атаковали безрезультатно, пока уже совершенно истощенный гарнизон майора Антоле, собрав все, что могло дышать, в сводный батальон под командой капитана Гаона, не бросил его с правого фланга по тылам растянувшегося боливийского отряда. Гаона вышел на главную дорогу, твердо стал там и тем самым произвел панику и общее отступление. Но это произошло уже много месяцев спустя.
Эстигаррибия выполнил мое намерение лишь наполовину. Под влиянием появления Буша в тылу он отскочил со 2-й дивизией в Арсе, а там — еще на 100 км в Исла-Пои. Фернандесу он поручил оборону Кампо Хордан, но взял у него РС-2 рота (2-го полка) и поместил его по этапам на полпути по магистрали, разбросав таким образом все свои силы на дороге Исла-Пои, Арсе, Хордан. Для пассивной защиты он предпочел ударить со стороны Платопильоса. Впоследствии Фернандес с восторгом рассказывал мне о том, что произошло дальше. Как только были подготовлены укрепления в Кампо Хордан, как и было предсказано, противник, заметивший отступление, 29 декабря решительно атаковал его всеми силами, выйдя из укрепленного района в открытое поле, где он попал в сферу губительного огня и под проливным дождем вынужден был к спешному и беспорядочному отступлению. Полковник Фернандес бросил на них с фланга все, что у него оставалось: несколько десятков вестовых, санитаров, кашеваров. Если б у него было хоть РС-2…
По окончании работ в Херрера я получил приказание направиться во вновь сформированный 1СЕ, где П.Дельгадо просил меня подготовить оборонительные позиции в Алигуата, которые я передал им с П.Бризуэла, после чего вернулся в штаб Команчако.
Там я поставил вопрос ребром, предложив себя для любого серьезного назначения, и так как Эстигаррибия колебался, то я предпочел вернуться в Асуньсион, где генерал Рохас, «команга» (командующий сухопутными и морскими силами) радостно предложил мне место своего начальника штаба. Полковник Элиас Ажале получил назначение в Б.Негра вместо убитого полковника Санчес.
В штабе состояло несколько младших офицеров — лейтенанты Акунья, Фалкон, Ванчес и др., но самым ценным приобретением была возможность задержать только что прибывшего майора Бенитес. Г. Рохас пожурил меня за то, что я сразу же не остался с ним — как мог я отказаться от приглашения на фронт? — и прибавил, что мне он всецело вверяет техническую сторону дела, в то же время оставляя за собой сложные личные отношения, в которых постороннему человеку невозможно разобраться. Он поразил меня своей благородной откровенностью и полным доверием. Мы с Бенитес вполне отдавали себе отчет во всем происходящем на фронте и знали, что делать, чтоб всячески компенсировать недостатки существующего и наладить дело.
Благодаря моему пребыванию на важнейших участках фронта, в моих руках находились все данные о противнике и о расположении наших частей. Данные эти были вполне точными, т. к. я пользовался сведениями штаба Команчако (сводки там не существовало, да и донесения нередко весьма грешили неточностью), но и собирал сведения на местах о позднейших переменах. Кроме официальных донесений, мы многое узнавали из разговоров по радио (на языке гварани) и опросов прибывающих с фронта офицеров. Все эти материалы я заносил в графическую сводку, которая давала ясную картину происходящего на фронте и подсказывала решение. Когда генерал Рохас поехал к президенту и показал ему открытую сводку, тот был поражен ясностью картины.
— Я никогда не думал, что так легко быть главнокомандующим! — сказал он. — Если б у С. в штабе Команчако было что-либо подобное, ему не приходилось бы отбрыкиваться от противника везде, где его не спасала инициатива подчиненных.
Соответственно этому генерал Рохас посылал свои указания в крайне мягкой форме. Но в нескольких случаях эти указания спасли армию от катастрофы.
Успех 1-й дивизии в Кампо Хордан, который мог бы превратиться в полное поражение противника, если б предложенный план был проведен полностью, лишь отсрочил общее его наступление. Противник мало-помалу начал выходить на магистраль, отрезая ее от Алигуаты и Арсе. В конце концов, Фернандес очутился в бутылке и сообщался лишь полосой в 500 м вдоль указанной выше индейской тропы. Но то, что было превосходно для атаки, совсем не годилось для обороны. Фернандес доказывал по радио, что, отрезанный от воды и снабжения, он обречен на постыдную катастрофу, но Эстигаррибия оставался неумолим, уверяя, что через 36 часов он завершит какой-то смелый маневр, который должен был одним ударом превратить все в полную победу.
Немедленно была послана телеграмма: A mi me preocupa la precaria setuacion de la 1D, hay gue tener en cuenta, gue esla major tropa die ejercito cuja posici?n exubute pora jpensira sera fatal en la setuacion actual.
Одновременно Фернандес послал офицера в штаб, который привлек внимание Главного, и, вызванный для объяснений, открыл ему глаза.
— Ведь знаток Чако, опытный русский генерал доказал нам, что здесь не играет роли ни несколько метров, ни несколько километров расстояния, но ни за что нельзя позволять себя отрезать от воды и от тыловых сообщений.
Получив разрешение, Фернандесу с трудом удалось пробиться через огонь, увозя орудия, обозы, раненых и бросив им лишь четыре танка для воды.
Думать о переходе в наступление уже не приходилось. Боливийцам удалось сосредоточить все свои силы на фронте Толедо — Камло Хордан, и они решительно атаковали Херреро, где, по счастью, все их попытки и с фронта, и в обход кончились неудачей. Но и там они уже достигли полного окружения, выйдя на большую тыловую дорогу. Тотчас же было послано указание Команчако об обозначении на оставленном мною у него большом генеральном плане всего сектора (масш. 1/80000) индейской тропы, которая могла обеспечить сообщение с тылом.
— К сожалению, форт Феррера должен быть оставлен, — последовал ответ, — гарнизону отдано распоряжение эвакуировать позиции.
Немедленно на это был послан энергичный протест, где указывалось, что Херрера является связующей позицией между обоими крылами нашей армии и что гибель поведет к расчленению и полному разбитию по частям всего нашего фронта. По счастью, одновременно майор Антола отказался исполнить приказ об отходе: «В распоряжении полка имеется 74 пулемета, 4 орудия и запасной бассейн с водой, — отвечал он, — и ни один из начальников частей «но льене анимо а ретриседер».
