Марина Цветаева - Том 4. Книга 1. Воспоминания о современниках
Наваждением (фр.).
110
Солдаты, с этих пирамид сорок веков смотрят на вас… (фр.)
111
Нотабене! Вспомнила! Тиц. (5 апреля 1938 года, при окончательной правке пять лет спустя!) (примеч. АС. Цветаевой).
112
Если бы кто-нибудь прошел мимо… Но никто никогда не проходит здесь (фр.).
113
От матушки — веселый нрав и страсть к сочинительству (нем.).
114
Книгой с иллюстрациями (нем.).
115
Что он не ввязывался в ссоры своих друзей (фр.)
116
Над схваткой (фр.)
117
Плохо понятым добром (фр.).
118
Треск (фр.).
119
Я ем все (фр.).
120
У памяти хороший вкус (фр.).
121
Пережитую (фр.).
122
Триумфальную арку (фр.).
123
Вы захватили Эльзас и Лотарингию,
Но сердец наших не завоюете никогда… (фр.).
124
Воздушная ванна, солнечная ванна (нем.).
125
Путник (нем.).
126
Немецкую верность (нем.).
127
Заменено по требованию В. В. Руднева дабы не обидеть автора записи (примеч. М. Цветаевой).
128
Козочка (фр.).
129
Ах, ты выйдешь, Бикетта, Бикетта.
Ах, ты выйдешь из этого кочна! (фр.).
130
Локонов (фр.).
131
Зубной боли в сердце (нем.).
132
Миньона (фр.).
133
Какой кажусь, такой я стану!//Не троньте белый мой убор! (нем.).
134
Душа, смятенная вечностью (фр.)
135
Августу фон Платену — его друзья (нем.).
136
Нуль (фр.).
137
Перетанцовывает (нем.).
138
Я перелетаю через вас! (нем.).
139
(Духи в сенях)
Один из нас в ловушке! (нем.).
140
Роковой, фатальный (нем.).
141
«Перед» вставлено потом (примеч. М. Цветаевой).
142
Удар молнии. Здесь: любовь с первого взгляда (фр.).
143
Овсяная похлебка (нем.).
144
Brühe — похлебка; brüten — высиживать (птенцов); Milchsuppe — молочный суп (нем.).
145
Зоопарк (нем.).
146
Название торговой фирмы (нем.).
147
Папка, по-немецки — Mappe, а Pappe — бессмыслица (примеч. М. Цветаевой.)
148
Ты (нем.).
149
После меня — потоп! (фр.)
150
Дальше! (нем.)
151
(Духи в сенях)
И он освободился! (нем.)
152
Имена жены и малолетней, тогда, дочери (примеч. М Цветаевой).
153
Ель (нем.).
154
Мальчишка, молокосос (нем.).
155
Порыв (нем.).
156
«Человек — слово!» — «Но вы ведь — женщина!» — «Нет! Человек! Человек! Человек!» (нем.)
157
Слово, принадлежащее Б. К. Зайцеву (примеч. М. Цветаевой).
158
Чтобы занять себя (фр.).
159
Она была бледной — и все-таки розовой,
Малюткой — с пышными волосами (фр.).
160
Все-таки розовой.
161
Она была бледной — и все-таки розовой (фр.).
162
Ее смех был так близок к слезам — а слезы так близки к смеху, — хотя я не помню, чтобы видела их льющимися. Можно было бы сказать: ее глаза были слишком горячими, чтобы дать слезам пролиться, что они сразу высушивали их. И потому эти прекрасные глаза, всегда готовые плакать, не были влажными, напротив: блестя слезами, они излучали жар, являли собой образ, излучение тепла, а не влажности, ибо, при всем своем доброжелательстве (недоброжелательстве — других), она ухитрялась не пролить ни единой слезинки.
И все же —
Прекрасные, прекрасные, подобные виноградинам; и уверяю вас, они были обжигающими, и при виде ее хотелось смеяться — от наслаждения! Это и есть, вероятно, — «плакать жаркими слезами»? Значит, я видела человеческое существо, у которого слезы были действительно жаркими. У всех прочих — у меня, у остальных — они холодные или теплые, а у нее были обжигающие, и так силен был жар ее щек, что они казались розовыми. Горячие, как кровь, круглые, как жемчуг, соленые, как море.
Можно было сказать, что она плакала по-моцартовски (фр.).
163
Эдмон Абу… в «Горном короле»:
— Какие у нее были глаза, любезный господин' Ради вашего же спокойствия желаю вам никогда не повстречать подобных! Они не были ни синими, ни черными, но цвета особенного, единственного, нарочно для них созданного. Они были темными, пламенными и бархатистыми, такой цвет встречается лишь в сибирских гранатах и в некоторых садовых цветах. Я вам покажу скабиозу и сорт штокрозы, почти черной, которые напоминают, хотя и не передают точно, чудесный оттенок ее глаз. Если вы когда-нибудь бывали в кузнице в полночь, вы должны были заметить тот странный коричневый блеск, который отбрасывает стальная пластина, раскаленная докрасна, вот это будет точно цвет ее глаз. Вся мудрость женщины и вся невинность ребенка читались в них, как в книге; но это была такая книга, от долгого чтения которой можно было ослепнуть. Ее взор сжигал — это так же верно, как то, что меня зовут Герман. Под таким взглядом могли бы созреть персики в вашем саду (фр.)
