Михаил Лазарев - Три кругосветных путешествия
17 и 18-гo в широте S 13° ветер начал стихать и изменяться; частые шквалы служили нам с пользою к увеличению широты, и 24-го около полуночи мы пересекли Южный тропический круг в долготе О 239°43'.
Плавание между тропиков имеет свои преимущества перед плаванием в больших широтах; тихие пассатные ветры обеспечивают мореходца от опасностей бури, нередко сопряженной с большими трудами для матросов и с вынужденным усилием самих начальников; открытое небо и спокойствие судна благоприятствуют астрономическим наблюдениям, особливо для тех, которые не приобрели еще достаточного навыка; чистый и легкий тропический воздух располагает к веселью, высокая же температура оного освобождает северного жителя от всех теплых одеяний, даже до полуобнажения; тропический зной беспокоил нас в то время, как наши друзья и сродники боролись с крещенскими морозами.
Сколь велика разность климатов! Одни терпят недостаток в тепле, а другие страждут от избытка оного; для одних холод несносен, а другим он мог бы доставить отраду. Впрочем, я, питомец Севера, испытав на себе сильное действие тропического зноя, могу ли не завидовать вам, любезные поборники сурового холода? Вы не нуждаетесь в чужой теплоте; ваши зимние катанья, ваши ледяные горы, единственная эмблема русской Масленицы – среди отдаленных морей неоднократно наполняли осиротевшие сердца наши сладостными впечатлениями.
Приятно вспоминать об отечественных празднествах, еще же приятнее было для нас подражать оным. Вместо ледяных гор служили нам морские волны, вместо чунок – маленькие ялики, на коих мы, подобно затейливым любителям ристалищ, перегоняли друг друга и, соединяясь на другом судне с нашими приятелями, забывали отдаленность своего отечества; горячие блины, как лакомая снедь, предшествовали сытному обеду, за которым нектар веселья разливался рекою. Казалось, что и самые морские жители принимали участие в наших забавах: летучие рыбы стадами перелетали с одной стороны шлюпа на другую; резвые дельфины, ныряя с поверхности в глубину вод, отражали своею блестящей чешуей разноцветные праздничные наряды северных щеголих; огромные киты пускали высокие фонтаны; а песни веселящихся матросов, напоминая хороводные, довершали великолепие празднования.
29 февраля, в широте S 32°35', ветер не переставал нам благоприятствовать, но небо покрылось облаками, гул грома и частые блистания молнии при проливных дождях служили предвестником вступления угрюмой осени; тогда как на севере природа начинала оживотворяться, готовя обитателям оного приятности разнообразия и вливая в сердца сладостные ощущения, между тем как мы, среди необозримого моря противоборствуя ненастью и непостоянству стихии, выдерживали скорые изменения оных. Чувствительность пожалеет о мореходцах! Впрочем, я прошу не беспокоиться о нашей участи, ибо мы так же часто пользуемся продолжительным удовольствием, чуждым берегу.
С 1 марта настали проливные дожди; сырость воздуха и мокрота одежды начали действовать на здоровье служителей, почему и в жилую палубу для тепла поставлены были печки; к ежедневной порции, улучшенной запасенными в Калифорнии луком, тыквой и чесноком, прибавлено три чарки горячего пунша с хорошим количеством лимонного сока; три раза в неделю давали еловое пиво по бутылке на каждого, а по воскресным и праздничным дням готовились к обеду пироги с кашею и луком. Все предосторожности для воспрепятствования простуды и скорбута, к чести вахтенных офицеров, строго были наблюдаемы, все ночные и излишние работы искусством офицеров были предупреждаемы; но ни самый покой, ни чистый воздух в жилой палубе, ни веселое расположение духа к песням и разным забавам не могли отклонить вкрадывающихся простудных и других свойственных здешнему суровому климату болезненных припадков, которые, споря с искусством попечительного нашего медика, умножали иногда число больных до восьми человек, и хотя сие в отношении к целому экипажу было незначительно, тем более что страдания больных были непродолжительны, но вообще ослабевающая по времени команда не могло оправдывать попечения о поддержании сил, одна только надежда на скорую перемену лучшего климата утешала меня в сих прискорбных обстоятельствах.
17 марта благоприятные NW свежие ветры начали изменяться, заходить к NO и дуть довольно крепко, так что мы принуждены были иметь рифленые марсели, а 18-го на рассвете в широте S 57°14' вдруг настала тишина и продолжавшаяся большая зыбь при совершенном безветрии сделала наше положение не совсем выгодным, руслени и даже самые шкафутные поручни от боковой качки уходили в воду, шлюп не слушался руля, и должно было опасаться потери чего-либо из рангоута; в сем-то положении мы с салинга усмотрели в горизонте судно, идущее к NW. Мы полагали, что оно из Европы, и потому надеялись получить известие о политических делах оной, о которых в долговременное наше плавание ничего не слыхали, но, к общему прискорбию, желание наше не исполнилось. Наставший пополудни восточный ветер, облегчив нас от сильного колебания, мог бы содействовать к удовлетворению нашего любопытства, но кратковременный остаток дня и густой мрак лишили удовольствия иметь сношение с сим судном; почему и должны были мы прибегнуть к утешительному терпению и продолжать плавание. На другой день показались петрели, пинтады и несколько альбатросов.
21-го числа в широте S 57°35' около четырех часов пополудни усмотрено было с салинга на ОtS неизвестное судно; радуясь таковой встрече и пользуясь благоприятным ветром и тишиною моря, я приказал немедленно шлюпу «Аполлон» догнать и остановить судно, вслед за коим и сам спустился, поставив все возможные паруса для достижения оного прежде наступления темноты.
К сему побуждало меня не одно простое любопытство. Отправясь начальником двух судов из столь отдаленного места, где невозможно было получить никаких сведений о политических делах Европы, которые во время продолжительного моего путешествия легко могли измениться относительно России с другими морскими державами, я должен был иметь сугубую осторожность и пещись о сохранении чести флага и безопасности вверенных мне судов. Чувствуя вполне лестное доверие начальства и стараясь оправдать оное, я мог утешаться благополучным обратным приходом, ибо суда были крепки, хорошо снабжены и экипажи находились в полном здоровье и твердом уповании на скорое возвращение в отечество; для достижения сей цели оставалось мне желать одних только попутных ветров, успех же в прежних переходах обнадеживал и будущим. При таковых обстоятельствах я почел бы себя совершенно счастливым, ежели бы слух, разнесшийся в Ситхе от судов Американской компании, возвратившихся в прошлую осень из Охотска, не коснулся ушей наших. Нам сказали о вступлении французских войск в Испанию; а перед отправлением моим из Калифорнии г. Купер, командир шхуны, пришедшей из Монтеррея, рассказывал, будто бы последовал разрыв даже между Россиею и Англиею. Хотя таковые известия и не могли быть приняты за достоверные, при всем том сомнение тяготило душу, надлежало предпринять обратный путь и скрыть все опасения в самом себе.
