Светлана Бондаренко - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991
Оговорюсь: я имел в виду В. Сербиненко в его качестве христианского философа. В качестве же гонителя Стругацких он мог иметь трибуну в любое время. Доказательство тому — удивительная синтонность его статьи со статьей А. Шабанова в «Молодой гвардии» № 2 за 1985 г. о «Жуке в муравейнике». Те же обвинения в жестокости — и точно такие же передержки.
Боюсь, что об этой статье редакция «Нового мира» тоже не знала ничего. Как и о многолетней травле Стругацких, ведомой функционерами издательства «Молодая гвардия».
Не хочется думать, что здесь духовное единство — право же, не хочется.
Предположим, однако, что я неправ, что неправы все, кто почитает Стругацких, что слава этих писателей основана на пристрастии толпы к развлекательному чтиву. Но вести-то себя порядочно надо и со скверными писателями. Не следует их обвинять облыжно — а будучи пойманными на передержках, следует все-таки извиняться. И уж совсем худо, если поклепы — даже на плохих писателей — возводятся по идейным соображениям. Это метода, язвительно описанная Достоевским: «все дозволено», лишь бы «с направлением». Это бесовщина.
Двадцать пять лет назад, когда казалось, что сталинская бесовщина с ее приговоркой «Лес рубят — щепки летят» уходит в прошлое, Стругацкие сказали: «Если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу — дерьмо». Сказано несколько грубо, но здесь абсолютная этическая максима. Внешний, лозунговый фасад философии В. Сербиненко тоже к ней сводится; я попытался показать, что стоит за фасадом. Не удивительно, что он привел эти слова Стругацких с пренебрежительным комментарием: «просвещенческие надежды», «изречения типа…», отчетливо давая понять, что сие ему не подходит — не его этика…
Удивительно другое. Этой, я бы сказал, генеральной проговорки редакция «Нового мира» тоже не заметила.
Упоминаются критические статьи из советских журналов и в письме БНу из Болгарии от Юри Илкова, руководителя клуба «АБС».
Из архива. Письмо БНу от Ю. Илкова<…>
Борис Натанович, мы с нарастающим интересом и напряжением следим за ходом перестройки в СССР во всех сферах жизни. Понятно, кое-что доходит до нас и о борьбе в сфере НФ. Информацию об этой борьбе получаем преимущественно от советских фэнов. В частности, хотя и с опозданием, мы узнали о вашем с братом обращении в Совет по фантастике СССР и т. д. и всем КЛФ. Потом получили и прочитали ГАДОСТЬ в сб. «Простая тайна».
Не впадая в возмутительные словоизлияния (это неудобно мне писать именно Вам) могу Вас заверить, что все мы — на вашей стороне (за вами)! Имею в виду клубы «АБС» и «И. Ефремов». Не знаю, куда нам следует обратиться по этому поводу? Я спросил об этом Вл. Гопмана, но он ничего не ответил. Если Вы считаете, что еще не поздно нам выразить свой протест и что это еще необходимо — напишите куда нам следует выразить то, что мы думаем.
Кстати, мы читали и статьи в № 5 журнала «Знамя» и № 5 «Нового мира» (я эти журналы выписываю). Если первую можно считать искренним заблуждением автора, то вторая — это уже образец одностороннего и тенденциозного «псевдоанализа», т. е. удара «ниже пояса». Эти «чтения» вызвали у меня и еще у нескольких человек «творческую эрекцию» и хотя мы не намерены делать Вам апологию — постараемся выразить некоторые мысли о творчестве АБС. <…>
В начале октября на несколько дней Авторы встречаются в Москве.
Рабочий дневник АБС [Записи между встречами]Страшный суд — Ад — Рай.
Ад и Рай — это одно и то же; мученики — в Аду, а мучители — в Раю.
Город вокруг завода Б<оевых> О<травляющих> В<еществ>. Выхлопы (светящиеся шары, катящиеся по ночным улицам). Гарь, вонь. Цветная зелень. Плотоядные коровы.
Люди утратили жалость, стыд, совесть, честь.
Ночные подростки — вурдалаки. Директор завода — владыка города.
Бьют тревогу приезжие: командировочный, журналист, родственник и т. д.
Комиссия. Утверждает, что вреда от завода НЕТ! На самом деле нет. Не в заводе дело. А в чем?
Злобные и жалкие ветераны.
Жестокие и злобные афганцы.
В магазинах: маринованный спрут и кактусовый джем.
Эйзенштейн сказал: «Я не друг чел<овечест>ва, я враг его врагов»[54].
Завод дает валюту: больше нигде такой продукции не производят (оч<ень> вредно).
Люди живут по принципу: хочу — не хочу. И никакой морали.
6.10.89
Б. (с Адкой) прибыли в Мск для переговоров и обсуждений.
«Ночь страха». Вечером приносят повестку: «Явиться туда-то, имея с собой не более 20 кг». Паника по городу. Звонят депутатам. Шум машин внизу.
Конец: приносят повестку: «Приказ отменяется». Немая сцена. Начинает звонить телефон. Долго звонит, никто не берет трубку. Потом еврей кричит: «Я же говорил, что это невозможно! Я же говорил!..» Занавес.
Еврей: «Жиды города Москвы…»
Супр<ужеская> пара, он 58 лет.
Старший сын 30 лет — испуган.
Мл<адший> сын 20 лет — всех видал в гробу.
«Сон разума рождает чудовищ»[55] — эпиграф.
Сосед-милиционер: «Кому положено, тот и приказывает. Наше дело — охранять порядок».
Сосед (не получивший повестки): «Каждому — свое». Приглядывается к мебели (к TV-PANASONIC) — но это надо тонко, полунамеками. Главное чувство — облегчения, а не [1 слово нрзб].
Опытный: «Надо надевать теплое и грязное. Отнимут урки…»
Пришло время отвечать за статьи, за интервью, за речи.
«Товарищ, знай, пройдет она, пора неудержимой гласности…»[56]
Комитет СА (Социальной ассенизации)
или Сов<етской> Армии?
или штурм<овых> отрядов?
Звонок в КГБ: «Держим под контролем». Звонит стукач.
Аналитик пытается разобраться, по которому <принципу> рассылают повестки: «Ну, евреи — понятно…»
7.10.89
Трепались.
Смотрели видео — про титьки.
Вечером с Адкой смотрим всякое до 4.00 утра.
8.10.89
Адка и Б. уезжают.
Примерно в сентябре БН составил и написал предисловие к сборнику молодых советских фантастов, который должен был выйти в Болгарии. Перечисляя этапы развития фантастики в СССР, БН останавливается на периоде 70-х годов.
Из архива. Из: БНС. Предисловие к болгарскому сборнику<…>
Фантастика была объявлена литературой «нон грата». По редакциям пошла гулять ядовитая формулировочка: «Всякая фантастика это либо полное дерьмо, либо антисоветчина». Сделалось душно и сумрачно. Новая редакция «Молодой гвардии» взяла курс на «фантастическую» фантастику, далекую от реальных проблем настоящего и будущего, далекую от задач человековедения вообще. Выпуск фантастики в стране, и без того не слишком-то обильный, резко упал. Лишь два-три тонких журнала продолжали теперь публиковать фантастику более или менее регулярно. Читатель вопиял о книгах, но книг выходило все меньше, и негде стало преклонить голову молодому талантливому писателю-фантасту. Фантастика не перестала привлекать к себе новые силы, — отнюдь нет! Просто катастрофически сузилась издательская база и неизмеримо выросла редакторская настороженность ко всему, что выходит за рамки привычно-серого, утвержденного свыше и многократно апробированного…
