Ронни Касрилс - Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе
Бывшие полицейские начальники вроде Йохана Фон Дер Мерве и Йохана Котце пускались в объяснения, что слова «устранить», «изъять» и «нейтрализовать» могут означать удаление из общества путем «ареста» или «задержания». Полистав словарь, Котце начал спорить, что «устранить» означает не более как «вынуть» или «передвинуть». Генерал Юп Юбер, бывший начальник элитных Специальных сил армии ЮАР и один из немногих армейских офицеров, вызванных для дачи показаний, возможно потому, что его упомянул другой заявитель, объяснял: «Я думаю, мы должны рассматривать слово «устранить» очень осторожно. Я могу кого-то устранить, арестовав его. Я могу нейтрализовать кого-то, арестовав его. Каждый случай надо рассматривать сам по себе. Если вы можете устранить кого-то, не убивая его, то вы можете арестовать его. Я не думаю, что широкоупотребительный термин «устранить» обозначает «убить» (газета «Кей таймс», 9.11.97). Однако их подчинённые отвергали такую логику, напоминавшую рассуждения в сказке «Алиса в стране чудес», и без колебаний настаивали, что приказы «устранить» кого-то имели только одно значение — и это значение было: «убить».
Мой давний противник, Крейг Уильямсон, за этот год раздавшийся в теле и обозлённый на своих бывших начальников, и по интеллекту далеко опережавший всех остальных (скорее всего, ввиду его знакомства с антиапартеидной политикой), свидетельствовал, что язык приказов намеренно был сделан «всеобъемлющим». При тщательном анализе всего случившегося он объяснял, что прежнее правительство старалось держаться подальше от тайных операций, чтобы потом можно было отрицать осведомлённость и отказываться от ответственности за такие операции.
Далее Уильямсон сообщал, что «процедуры операций разрабатывались знатоками законов так, чтобы не оставалось доказательств легальной ответственности высшего эшелона за все эти деяния». Он добавил, что в ретроспективе всё выглядит так, будто верхние эшелоны, особенно политики, настолько старались легально дистанцироваться от тайных операций, что они отреклись от своей обязанности по непрерывному служебному надзору за такими акциями и потому потеряли управление ими». Уильямон далее заявил, что Ф. У. Де Клерк должен был жить с закрытыми глазами, если он и вправду не знал о тайных операциях.
По просьбе Уильямсона мы встретились с ним в саду в одном йоханнесбургском доме, чтобы помочь ему принять решение предстать перед Комиссией истины. Он встретился со мной, чтобы прощупать почву для своего ментора, генерала Йохана Котце, близкого друга его родителей, который начал взращивать его со школьных годов и за несколько недолгих лет превратил в высококлассного шпиона. Теперь оба они пребывали в бесчестье и вздрагивали перед своим неопределённым будущим. Уильямсон написал мне, называя нас воинами, война между которыми окончена. Но нельзя сравнивать тех, кто сражался за свободу, с теми, кто служил в рядах апартеида и совершал при этом действия, которым нет оправдания. Тем не менее, по прошествии конфликта при встрече лицом к лицу ненависть не переполняла меня. Теперь, слушая его трезвые оценки ситуации и подробности о затруднениях в его предпринимательстве, я не испытывал никаких чувств. Единственное, что имело значение, это подтолкнуть его к сотрудничеству с Комиссией истины.
Мёртвых нельзя вернуть к жизни, но из появляющихся свидетельств можно хотя бы узнать, что случилось. Это приносило какое-то облегчение семьям жертв и давало способ хоть как-то успокоить страдающих. Если мы не могли наказать виновных, то хотя бы печать ответственности за свершённые деяния на них была поставлена. И процесс примирения и выяснения истины, если даже это не идеальное средство, оказался феноменально успешным — особенно в сравнении с комиссиями с ограниченными функциями, организованными в других странах вроде Аргентины и Чили. Он был назван образцом для всего мира.
Джо Ферстер был ещё одним бывшим противником, попросившим о встрече со мной. Когда-то он служил в Специальных силах армии ЮАР под началом генерала Юбера. В 1986 году ему было поручено организовать зловещее Бюро гражданского сотрудничества (БГС), название которого отдавало чем-то орвелловским, а задачей было развязать против активистов-противников апартеида войну без всяких правил. Создание БГС отображало растущую роль военных в период правления Питера Боты и отчаяние генералов, когда им не удалось остановить рост волны освободительного движения. Оно чётко укладывалось в описанную Уильямсоном картину, когда верхние эшелоны ради самоспасения отталкивали подальше от себя организованные ими машины для убийств. Это было и цинично, и трусливо, и является кричащим обвинением эре Питера Боты — Магнуса Малана. Операции Ферстера были выведены за рамки формальных армейских структур. Он получил бесконтрольное право командовать операциями и тайную связь с командующим вооружёнными силами ЮАР, каковым в 1985–1990 годах был генерал Янни Гельденхьюз. В свободное время генерал пописывал детские книжки. Ферстеровская схема неизбежно вела к потере управления и ответственности, она подорвала профессионализм и легальность военных. Она нанесла непоправимый урон уже запятнанному облику вооружённых сил ЮАР, которые, как-никак, в двух мировых войнах создали себе положительную репутацию.
Ферстеру были даны исключительные права — лицензия убивать хоть внутри страны, хоть за границей бойцов и гражданских лиц, которые, по его мнению, были врагами государства. Его рекрутами была смесь из матёрых десантников и солдат-разведчиков вроде него самого, сдобренная наёмниками, отсидевшими уголовниками и гангстерами. Вот какими были исполнители, чьи руки непосредственно возносили орудия смерти.
Они были подготовлены к их мерзкому делу пожизненным промыванием мозгов по поводу угрозы коммунизма и swart gewaar (чёрного зла), которое, как они истово верили, собиралось сбросить белых людей в океан. Их действия простирались от жутких актов запугивания, когда, например, перед домом архиепископа Туту был повешен ещё не рождённый детёныш бабуина, до убийств и подрывов активистов. Как полагают, в это ряд входят убийства университетского преподавателя Дэвида Уебстера, юриста СВА-ПО Антона Любовского, представительницы АНК в Париже Далси Септембер, покушения со взрывами на Альби Сакса и Джереми Брикхилла в Мапуту и Хараре, отравление командира МК Тами Зулу, возможная диверсия на самолёте президента Мозамбика Саморы Машела, убийства с помощью бомб-посылок Рут Ферст и Джанетты Скун в Мапуту и в Анголе, и бесчисленные «устранения» профсоюзных деятелей и других активистов внутри страны — таких, как Мэтью Гониве и Форт Каната.
