Галина Артемьева - Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины
Вспоминаю, как маленький Пашенька плакал, прощаясь с дедом:
— Дедушка, не уезжай! Дедушка, не уезжай!
Ну, почему все так? Почему?
И снова сами собой складываются строчки стихов:
«Помню себя с раннего детства», —
Такими словами ты начал свое письмо,
В котором старался связать воедино
Разорванные ниточки наших жизней.
«Папочка, я ничего не знаю о тебе»…
…Ты написал.
О том, какие были лошади.
О душистых лугах.
О молодой своей маме
(когда она еще не знала потерь),
О своем братике (моем дяде, которого убьют под Сталинградом),
О вязком кровавом море войны,
Из которого Бог тебя вытолкнул невредимым.
О добрых венгерских девушках весной 45-го.
Я, как и ты, помню себя с раннего детства.
Помню тебя с раннего детства.
Моего. Любимого. Не отделимого от моего существования.
Я знаю о тебе все.
Мы выживаем
Что мы имеем?
Я жива. Скоро буду здорова. Дети тоже здоровы. Слава Богу. У нас все хорошо. Надо только сообразить, как прожить то время, пока я еще не могу давать уроки. Ну — просто: что нам есть?
Ресурсов — ноль.
Но почему-то нет никакого уныния. Есть уверенность, что все как-то образуется. И правда.
Мама присылает мешок картошки и большую кастрюлю квашеной капусты. Это очень щедрый дар. Она на пенсии. Было время, пенсионеры не бедствовали. Сто тридцать рублей пенсии — это еще своим внукам подкидывать можно. Но время это кончилось. Теперь от ее пенсии остались жалкие гроши. И я ценю этот мешок картошки как самый щедрый дар.
Ничего! Мы продержимся. Главное — не унывать.
В положенные дни хожу на прием к врачу. Она мной недовольна: гемоглобин все еще низкий.
— Вы плохо питаетесь, — ругается она. — Надо есть икру, мясо, гранаты! Надо гемоглобин поднимать, так у вас никогда сил не будет.
— Я ем, — отвечаю я.
Ну не могу я сказать, что у нас только картошка на все про все.
— Вижу я, как вы едите, — ворчит врач и отсыпает мне волшебный дар: гуманитарную помощь из Германии, препарат железа, поднимающий гемоглобин мгновенно.
Вот это дело! Начала его пить, и силы сразу прибавились. Пошла на поправку.
В следующий раз прихожу продлевать бюллетень, а моя врач заболела. Иду к той, что заменяет. Мне же всего продлить, до следующего посещения.
Чужая врач изучает мою историю болезни.
— Ай-яй-яй, что у вас было! Ай, какая операция! Это знаете почему? По грехам вам воздается!
Я ошеломлена. Я же только больничный продлить зашла, а тут такие мои разоблачения… Сижу, перед глазами круги.
— Вам, знаете, что надо? Три раза в день бить земные поклоны. По сорок раз. И повторять: «Господи, прости меня, грешную». И вот: я еще дам вам молитву, читайте ее как можно чаще. Можно до ста пятидесяти раз в день. И вот, можете у меня чай купить, специальный, освещенный.
— Спасибо, не надо, — отказываюсь я.
Я вообще не понимаю, на каком я свете. У врача — или? Я деморализована и ответить ей, как подобает, не могу.
Мне бы к главврачу пойти с ее молитвами, с ее чаем за 50 долларов… Но куда мне! Силенок пока маловато.
Так и лежат у меня на память ее молитвы.
Не божий она человек. От таких отойти подальше, чтоб ладаном слишком не пахла. А то и задушит.
Сон. Танюся
Когда не стало моей дорогой Танечки, одна соседка, очень ее любившая, сказала мне: вот теперь смотри, какой она тебе приснится. Из сна поймешь, что она о тебе думает, не обижается ли.
Я все ждала, чтобы она мне приснилась, но напрасно.
И вот через двенадцать лет после ухода я увидела ее во сне. Такой сон, как явь. Мы где-то в гостях, суета, много народу, все галдят, шумят. Вдруг я смотрю: Танюся. Что-то тихонько делает, хлопочет. Я подбегаю к ней и говорю:
— Так ты не умерла!
Она поднимает на меня свои огромные голубые глаза, но молчит. А я думаю: ну, все! Теперь-то мы с ней заживем — только вместе, никогда не расставаясь, только счастливо! Мы все будем ее беречь, любить, будем рядом… Детки уже подросли, столько помощников у нее, Оленьку свою любимую и не узнает!
Танюся молча встает и идет к двери. Я бегу за ней. Она уходит, значит, и я должна. Вместе уйдем.
Мы идем по улице. Она чуть впереди, я едва успеваю, так быстро она идет.
Оказываемся за городом, у подножия прекрасных гор. Она вдруг быстро-быстро и очень легко идет вверх, по почти отвесной горе.
Я стараюсь догнать ее. Ноги начинают вязнуть, как это бывает во сне.
— Подожди! — зову я.
Она чуть оглядывается, через плечо. Я понимаю, что должна карабкаться дальше. Я иду все выше и выше. Мне осталось совсем немного: надо одолеть трудный подъем, и я на вершине.
Танюся еще раз оглядывается. Я рывком, из последних сил, взбираюсь на самый верх.
Оглядываюсь — ее нигде нет. Но я почему-то понимаю, что она хотела мне сказать:
— Иди вперед. Не останавливайся. У тебя все получится.
Спасибо, что пришла ко мне во сне, моя любимая!
Новая жизнь
И вот только поправляясь после своей болезни, я поняла, что пришла пора мне начать совсем новую жизнь. Я ведь, по сути, столько лет не жила! И совсем не развивалась как личность. Разучилась принимать решения и даже, по ощущениям, не повзрослела. Я жила, претерпевая и превозмогая трудности, которые каждый день на меня наваливались. Держалась, как могла, но дальше так продолжаться не могло.
Я сама для себя решила определить, чего же я именно хочу от жизни. И второе — какими путями я этого могу добиться.
Я сказала себе: для себя лично я хочу, во-первых, освежить свои знания в области психологии, я хочу написать исследование, касающееся творчества Мандельштама (меня очень интересовали его так называемые кодовые слова), я хочу, наконец, попробовать себя в писательстве, раз мне дано продолжение жизни.
Что мне для этого надо сделать? Мне конечно же надо меньше работать. Могу я это себе позволить? Сейчас нет! Не могу! То есть — не могу в полном объеме. Потому что на мне по-прежнему дети.
Я решила не расстраиваться. Я сказала себе: дети вырастут. У меня будет время, принадлежащее мне. А пока я могу кое-что из запланированного осуществить. Например, психология. Новые знания мне вполне по силам усвоить. Тем более надвигались каникулы.
И тут как раз позвонил мой знакомый, еще с институтских времен. Нашел меня через общих знакомых. Он эмигрировал в Штаты в семидесятых, стал там программистом и прилетел в Москву по работе. Мы встретились. Пошли гулять по Бульварному кольцу (мой любимый маршрут). Он о себе рассказывал, я о себе. Поделилась своими планами. И он спросил:
