Адлер Сайрус - Джейкоб Генри Шифф. Гений финансового мира и главный спонсор русских революций
В то же время Шифф писал Касселю: «Я глубоко сожалею о том, что Англия сняла запреты в отношении России, которые она до сих пор неукоснительно соблюдала, и теперь, не получив никаких уступок в пользу наших угнетенных единоверцев, поддерживает правительство, которое обращается со своими еврейскими подданными хуже, чем с последними париями, и которое, более того, оскорбляет всех евреев-иностранцев, позволяя им въезжать в страну лишь в исключительных случаях, в виде особого одолжения. Что стало с уступками, которые министр финансов практически называл решенными летом 1907 г. в письме Нетцлину, копию которого последний мне переправил и которое Вы, возможно, тоже видели? В то время российское правительство еще почитало себя обязанным делать такие обещания… чтобы получить деньги. Теперь, очевидно, оно сочло подобные обещания излишними».
Въезд гражданина одной страны в другую страну, по делам ли или для удовольствия, – привилегия, а не право; и отказ в таком въезде может быть основан на личных причинах без оскорбления страны, подданным или гражданином которой является въезжающий. Таково общее положение международного права; но дискриминация целого класса граждан страны – дело другое, и если две страны заключили взаимные договоры, которые предоставляют гражданам их стран свободный въезд, отказ во въезде является нарушением таких договоров.
Именно такого рода ситуация сложилась у России и Соединенных Штатов. В Русско-американском договоре о торговле и мореплавании 1832 г. предусматривались подобные двусторонние права, хотя Россия нарушала положения договора по отношению к тем, кто путешествовал с коммерческими целями. В течение сорока лет правительство России отказывалось выдавать паспорта американским гражданам иудейского вероисповедания; подобные действия касались также американских миссионеров-протестантов и католических священников. Более того, представители посольства России в США спрашивали американских граждан, желающих въехать в Россию, об их вероисповедании, что правительство Соединенных Штатов, разумеется, не могло допустить. Методы работы представителей другого государства рассматривались в США с растущей тревогой.
Вначале отношение России к данным вопросам не было лишено целесообразности. Однако ограничения вводились даже в тех случаях, когда Россия сама приглашала к себе евреев. Так, в бытность Оскара Штрауса американским послом в Константинополе его коллега, посол России, предложил Штраусу вернуться в Америку через Россию, а не через Балканы. Штраус ответил, что не может въезжать в Россию, потому что он еврей, на что российский посол без его ведома добыл для него особое разрешение, гласившее: «Еврею Оскару Штраусу разрешен въезд в Россию сроком на три месяца». Штраус, естественно, отказался воспользоваться предоставленной ему «честью».
Когда конгрессмен Джефферсон Леви, чьи предки обосновались в Америке еще в колониальные времена, пожелал поехать в Россию, чтобы осмотреть эту великую страну, ему было отказано в визе. Вопрос приобрел для Соединенных Штатов и коммерческое значение после того, как вице-президента одной из крупнейших строительных компаний Америки пригласили в Россию для обсуждения строительства нового железнодорожного вокзала в Санкт-Петербурге и выдали въездную визу на тех же условиях. Он тоже отказался от подобного приглашения, в результате чего американская фирма лишилась контракта.
И все же больше всего Шиффа и многих его единомышленников возмущало именно осознание того, что евреи ущемлены в правах – будучи американскими гражданами, они не знали иных ограничений. Всем известно о первых попытках устранить такое неравенство[45]. Такие попытки предпринимались многими, но Шифф не переставал уделять внимание этому вопросу. Он считал: как только снимут ограничения, касающиеся евреев-иностранцев, правительству России придется снять такие же ограничения в отношении своих подданных.
В 1903 г. Шифф в нескольких письмах призывал к действию президента Рузвельта. В 1904 г. он советовал Республиканской партии включить в свою платформу пункт, призванный исправить это зло. Как уже говорилось выше, в 1904 г., когда его пригласили в Санкт-Петербург, он готов был приехать, но с тем условием, чтобы в России «отменили существующие ограничения в выдаче виз или паспортов для евреев-иностранцев».
В письме президенту Рузвельту из Бар-Харбора 31 июля 1904 г. он просил, чтобы тот, вступив в должность, решил вопрос с российскими паспортами. Далее он приводил отрывки из своей переписки относительно его возможного приезда в Россию: «Как ни странно, сегодня я получил ответ: хотя фон Плеве вполне понимает мою позицию, он утверждает, что правительство России не может выполнить выдвинутое мною условие, так как не может даровать иностранцам иудейского вероисповедания привилегию свободного передвижения по своей территории в то время, когда закон отказывает в таком праве евреям – подданным Российской империи. Очевидно, русские министры пока не понимают: даже если им нельзя помешать принимать законы, унижающие их собственных подданных, цивилизованный мир, и особенно Соединенные Штаты, не допустят, чтобы подобные законы применялись к иностранным гражданам, которым… по какой-то причине необходимо въехать на российскую территорию».
Хотя Рузвельт по-прежнему делал заявления по данному поводу по дипломатическим каналам, в годы его правления не было достигнуто никакого результата.
Вскоре после избрания президентом Тафта Шифф послал ему телеграмму, в которой призывал разобраться с «паспортным вопросом», добавив: «Это открытая рана для моих единоверцев, которые… в преддверии выборов надеялись и ждали, что их права как американских граждан будут защищены».
Позже Шифф признал, что подобный вопрос быстро не решить и что его невозможно решить «общими фразами в предвыборных платформах».
7 апреля 1910 г. Шифф беседовал с президентом Тафтом по данному вопросу. Позже он принимал участие еще в одном совещании с участием президента, государственного секретаря Нокса и У.У. Рокхилла, тогдашнего посла в Санкт-Петербурге. Президент выказывал Шиффу личное расположение; так, когда Шифф скромно занял место между государственным секретарем и послом, Тафт настоял, чтобы тот сел справа от него.
Тем не менее, несмотря на теплые личные отношения, результат снова оказался неудовлетворительным. 15 февраля 1911 г. состоялось еще одно совещание президента с участием широкого круга лиц. Тогда казалось, что американское правительство не готово пойти на риск и в одностороннем порядке денонсировать договор, который может окончиться финансовыми потерями для американского бизнеса.
