Валерий Абатуров - Харьков – проклятое место Красной Армии
После этого командующие 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армиями получили грозное предостережение командующего войсками фронта: «Вы преступно себя держите в бою; у вас масса артиллерии, танков, резервируете самоходные полки. У вас сил очень много и допускаете отход 32-го корпуса. Требую прекратить отход, виноватых в самовольном отходе привлечь к ответственности.
Весь свой резерв, главную массу артиллерии сосредоточить против наступающего противника. Разбить этого противника, восстановить положение и продолжать выполнять поставленную вам задачу.
Передайте Ротмистрову, что товарищ Юрьев (Жуков. – Авт.) сказал, что он головой отвечает за недопущение продвижения противника. Отход 5-й гвардейской танковой армии товарищ Юрьев категорически запретил»[420].
Поскольку разгромить противника путем нанесения по нему встречных ударов не удалось, генерал Ватутин приказал 1-й танковой армии с утра 14 августа перейти к обороне, с тем чтобы измотать противника в оборонительных боях, а затем во взаимодействии с 5-й и 6-й гвардейскими армиями, которые в это время должны были продолжать наступление, охватить фланги вражеской группировки и завершить ее разгром.
Переход обеих танковых армий к обороне осуществлялся под воздействием ударов немецких войск. Основное внимание было уделено организации противотанковой обороны. Во всех частях и соединениях создавались противотанковые районы и опорные пункты, танковые засады и устраивались инженерные заграждения. В состав каждого противотанкового района включался истребительно-противотанковый артиллерийский полк. Плотность противотанковых средств составляла до 15 орудий и 9–11 танков (САУ) на 1 км фронта. Танковые засады (3–5 танков и САУ) располагались в шахматном порядке на глубину до 2–3 км. Важное значение придавалось обеспечению флангов и стыков. Довольно широкое применение на этом этапе сражения нашли инженерные войска. Только инженерные части и подразделения 1-й танковой армии установили 4500 мин (3000 противотанковых и 1500 противопехотных)[421].
Не добившись успеха южнее Богодухова, немецкое командование спешно начало перебрасывать основные силы 3-го танкового корпуса против 6-й гвардейской армии, наступление которой создало угрозу левому флангу и тылу его группировки. Южнее Богодухова противник оставил сильное прикрытие с задачей активными действиями сковать советские войска в этом районе. Фронтовая и армейская разведка сразу же обнаружила перегруппировку вражеских войск, начавшуюся в ночь на 14 августа. Но и на сей раз разгадать замысел противника в полной мере не удалось. 15 августа он нанес удар во фланг 6-й гвардейской армии, которая к исходу дня была вынуждена отойти за р. Мерла. Один полк 90-й гвардейской стрелковой дивизии был отрезан танками противника в районе Алексеевки, на железной дороге Харьков – Полтава, и вел бой в окружении.
Представитель Ставки Г.К. Жуков в донесении Верховному Главнокомандующему в этот день докладывал: «Сегодня, 15.8, противник нанес контрудар по Чистякову. В контрударе участвовали танковые дивизии «Рейх» и «Мертвая голова» при поддержке авиации, сделавшей по двум дивизиям Чистякова около 600 самолето-ударов. Очень сильно пострадала 90-я стрелковая дивизия…» Далее представитель Ставки сообщал, что остальные армии Воронежского и Степного фронтов имели лишь незначительное продвижение на 2–3 км и что командующие просят предоставить войскам на перегруппировку стрелковых соединений и артиллерии и «на подготовку нового прорыва» два-три дня[422].
День 15 августа стал последним днем, который принес успех немецкой контрударной группировке. Но этот успех не мог существенным образом изменить ход сражения под Богодуховом. В последующие два дня немецкие войска прилагали отчаянные усилия развить удар в полосах 6-й гвардейской и 1-й танковой армий. Однако все их попытки были сорваны. Исчерпав свои наступательные возможности, 3-й немецкий танковый корпус к исходу 17 августа перешел к обороне. В результате ожесточенного семидневного сражения враг потеснил советские войска на 20 км к северу, но выполнить главную задачу не смог – угроза глубокого охвата его харьковской группировки с запада по-прежнему сохранялась.
В то время, когда соединения правого крыла Воронежского фронта отражали удары противника в районе Богодухова, не менее сложная для советских войск обстановка складывалась и на ахтырском направлении. Действовавшая здесь 27-я армия генерал-лейтенанта С.Г. Трофименко 12–14 августа своими правофланговыми соединениями продолжала вести уличные бои в Ахтырке. На левом фланге армии 71-я стрелковая дивизия передовым отрядом форсировала р. Ворскла и заняла Бельск. Во второй половине дня 14 августа командующий войсками фронта поставил армии задачу: на следующий день уничтожить ахтырскую группировку противника, овладеть плацдармом на западном берегу р. Ворскла и выйти на рубеж Доброслововка (5 км западнее Ахтырки), Грунь, Опошня. 5-му гвардейскому танковому корпусу, находившемуся в подчинении армии, приказывалось форсировать р. Мерла и захватить Большую Рублевку на южном берегу реки.
Выполняя эту задачу, действовавшие на левом фланге 71-я стрелковая дивизия и 4-й гвардейский танковый корпус с упорными боями 15 августа достигли восточной окраины Груни, захватили Буды, Батьки и завязали бои за Опошню. Во второй половине дня противник подтянул на этот участок дополнительные резервы (запасный батальон танковой дивизии СС «Великая Германия», саперный батальон 48-го танкового корпуса и другие подразделения) и на рубеже Грунь, Бельск перешел в контратаку. Вот как рассказал о результатах этой контратаки уже упоминавшийся И.Г. Ромм: «Вскоре в Грунь вошли мотострелки в сопровождении двух самоходных гаубиц СУ-122… Но внезапно все изменилось. Из Груни донеслись автоматно-пулеметная стрельба и орудийные выстрелы. Потом раздался частый перестук наших минометов… В Груни творилось что-то непонятное… Вдруг на дорогу стали выскакивать оттуда наши машины с минометами, облепленные солдатами. Неслись они к нам не колонной, а врассыпную.
– Хана! – закричал Кузора (командир минометного дивизиона. – Авт.), соскакивая с машины. – Мотострелки накрылись! Там десятка два «Тигров» и бронетранспортеры с пехотой…
Некоторое время мы ждали, что оттуда появится кто-нибудь из наших, но никто так и не появился… Потом отползла, пятясь задом, самоходная гаубица»[423].
16–17 августа сопротивление противника в полосе армии значительно усилилось. При поддержке значительных групп авиации он неоднократно переходил в контратаки. Населенные пункты Грунь, Бельск, Буды по нескольку раз переходили из рук в руки. Тем не менее 16 августа 4-й гвардейский танковый корпус с 71-й стрелковой дивизией после ожесточенного боя выбили немецкие подразделения из Опошни. К этому времени (17 августа) 27-я армия, рассредоточив свои силы в полосе шириной 170 км, ни на одном участке продвижения не имела. На правом фланге так и не удалось овладеть Ахтыркой, так как после переброски 241-й стрелковой дивизии на левый фланг армии на р. Мерла здесь на 25-километровом рубеже действовала лишь одна 166-я стрелковая дивизия.
