Карл Дёниц - ДЕСЯТЬ ЛЕТ И ДВАДЦАТЬ ДНЕЙ
У солдат выбора не было. И мы продолжали сражаться.
Балтийский театр военных действий
8 1942 году несколько русских субмарин из Кронштадта прорвались через наши минные поля в Финском заливе и вышли в Балтийское море. Больших успехов они не добились, и наше судоходство по Балтийскому морю почти не понесло потерь.
Весной 1943 года мы полностью перекрыли Финский залив. Для этой цели были использованы стальные сети, доходившие до самого дна, а их установкой занималось подразделение под командованием капитана Тширша. После этого нападения русских субмарин на наши суда прекратились полностью до самой осени 1944 года. Суда с импортной рудой из Швеции, коммерческими грузами, а также грузами для армии следовали своим курсом без помех.
9 июля 1944 года я принял участие в совещании, на котором обсуждалась ситуация на Восточном фронте. Были приглашены фельдмаршал Модель, генерал-лейтенант Фриснер и генерал Риттер фон Грейм. Гитлер спросил, какое влияние на наши военно-морские операции на Балтике будет иметь прорыв русских на побережье. Мой ответ был следующим.
«Сохранение наших позиций на Балтике очень важно. Мы должны обеспечить бесперебойную доставку шведской руды, столь необходимой нашей военной промышленности, кроме того, это имеет жизненно важное значение для подводных лодок. Самая западная точка, где мы можем перекрыть Финский залив для прохода русского флота, расположена к востоку от Ревеля (Таллин). С этой точки зрения также чрезвычайно важным является обладание балтийскими островами. Если же врагу удастся прорваться на побережье южнее – в Литву, к примеру, или Восточную Пруссию, Финский залив и балтийские острова станут для нас бесполезными. Расположенные в непосредственной близости от нас военно-морские базы противника станут серьезнейшей угрозой для осуществления перевозок импортной руды – возможно, они даже полностью прекратятся. Кроме того, противник получит доступ в районы, где проводятся тренировки экипажей новых подводных лодок. По моему мнению, наша главная задача, которой должен быть дан приоритет по сравнению со всеми остальными, включая эвакуацию воинских частей с северных территорий, заключается в том, чтобы любой ценой не допустить прорыва русских к морю. Если им это удастся, уязвимость наших морских коммуникаций перед атаками неприятеля с литовских аэродромов вынудит нас прекратить снабжение морем северных групп армий».
Таким образом, с моей точки зрения, самой страшной опасностью был прорыв южнее Курляндии.
Чтобы внести вклад в попытку сухопутных сил не допустить прорыва русских, я сформировал 2-ю боевую группу кораблей, куда вошли «Принц Эйген», «Лютцов», «Шеер» и «Хиппер». Эти корабли находились на Балтике и использовались в качестве учебных. Кроме того, в группу были включены эсминцы и торпедные катера. Возглавил новое формирование вице-адмирал Тиле.
В августе 1944 года русские вышли к морю в районе Рижского залива, и корабельная артиллерия очень помогла сухопутным силам отбросить противника назад. В последующие дни он упорно рвался вперед, и корабли 2-й группы продолжали оказывать посильную помощь сухопутным силам. В марте и апреле 1945 года в боях приняла участие 3-я группа кораблей под командованием вице-адмирала Рогге.
В середине сентября 1944 года Финляндия капитулировала, и все наши минные поля и сетевые заграждения в Финском заливе потеряли свое значение. Русские субмарины снова появились на Балтике, но опять почти ничего не достигли. Однако их появление, и особенно их присутствие у восточного побережья Швеции, вдоль которого шли суда с рудой для Германии, заставило Швецию 26 сентября 1944 года прекратить поставки.
Русские не направляли на Балтику свои линкоры, крейсера и эсминцы.
Наступление русских продолжалось, и перед флотом была поставлена еще одна задача – подвоз запасов и людей к отрезанным на берегу частям или же эвакуация этих частей. В этот процесс постепенно оказались вовлеченными почти все наши военные корабли на Балтийском море.
Снабжение армии в Курляндии и ее эвакуация имели особое значение. 9 июля 1944 года я сообщил Гитлеру свое мнение о том, какое влияние окажет прорыв русских к морю в Курляндии на общую ситуацию на Балтике и положение наших частей в Курляндии. На многочисленных последующих совещаниях я занимался только техническими аспектами проблемы.
Перед совещанием в ставке фюрера 17 марта 1945 года начальник Генерального штаба генерал Гудериан сказал мне, что непопулярное решение Гитлера удерживать Курляндию принято частично по настоянию военно-морского командования для стабилизации ситуации на море. Я ответил, что вовсе так не считаю, но, если у него, Гудериана, имеются какие-то сомнения, их следует немедленно прояснить. В тот же день Гудериан изложил свое видение ситуации на Восточном фронте. Я тоже выступил и сказал Гитлеру, что с точки зрения военно-морского командования удерживать Восточную Пруссию было и остается делом первостепенной важности. А что касается ситуации на море, то оборона Курляндии вовсе не важна. Завоз припасов в Курляндию – тяжкое бремя для флота.
Затем Гитлер объяснил причины своего упорного стремления удержать Курляндию. Все они были связаны только с ситуацией на суше.
К задачам снабжения и эвакуации, выполняемым флотом в последние месяцы войны, добавилась еще одна – вывоз беженцев из восточных районов Германии. Об этом я расскажу в главе 22-й.
До самого конца войны корабли военно-морского и торгового флота Германии участвовали в решении задач, обусловленных ситуацией на берегу. К моменту капитуляции многие из них были уничтожены в основном в результате атак с воздуха.
20. 20 ИЮЛЯ 1944 ГОДА
События 20 июля продолжают будоражить умы немцев и сеять раздор среди народных масс. А ведь нам никогда еще не было так остро необходимо единство, как сейчас. И было бы очень хорошо все-таки найти какие-то общие точки соприкосновения между различными, зачастую диаметрально противоположными мнениями людей о происшедшем. Для этого необходимо прежде всего проявить добрую волю, готовность понять и непредвзято оценить взгляды самых разных людей. Только честная попытка подойти к проблеме беспристрастно, освободившись от влияния каких бы то ни было политических течений, поможет нам достичь хотя бы некого подобия единства.
Говоря о событиях 20 июля, прежде всего следует решить, будем ли мы основывать свои выводы на принципах общечеловеческой морали или же политической целесообразности. Необходимо также определить, начиная с какого момента подобный акт перестает быть оправданным с точки зрения гуманизма и человеческой морали.
