Юрий Ветохин - Склонен к побегу
На море раздался приглушенный шум. Я посмотрел туда и увидел длинную и узкую моторную лодку с людьми. Люди в лодке смотрели в мою сторону. В этот момент все мои стремления сводились к одному — лежать. Я не мог даже крикнуть или жестом привлечь их внимание к себе. И я лежал совершенно голый. Если бы я сообразил тогда, какой шанс на спасение я терял, и если бы знал, что джунгли полны зверей, сила воли вероятно дала бы импульс еще для одного усилия. Но я весь расслабился, ни о чем не думал и молчал. Лодка постояла немного и исчезла из вида. Я снова опустил голову на камень. Экваториальное солнце, наконец, согрело меня и стало жарко. Тогда я переполз на другое место, где была тень. Потом на короткое время солнце скрылось и пошел дождь. После дождя опять вышло солнце. «Ведь я мог набрать в резиновую шапочку дождевой воды!» — подумал я. Однако шевелиться не хотелось, но и заснуть я тоже не мог. Через какое-то время я приподнялся, оделся, поднял валявшуюся неподалеку бамбуковую палку и, опираясь на нее, встал на ноги. Ноги мои дрожали и еле держали меня, очень болела правая рука, но видя, что солнце уже заходит, я двинулся в поисках воды вдоль берега на восток, в сторону предполагаемого ущелья. Я знал, что в темноте воду мне будет не найти. Лодок на море больше не было видно и я уже начинал жалеть о том, что не окликнул островитян. Надо сказать, что остров оказался совсем не таким, каким я ожидал его увидеть. Я ожидал увидеть райский остров с мелким коралловым песком и зарослями банановых деревьев у самого моря — копию острова Понтики-Бесар или же того острова, на котором Тур Хейердал проводил свой медовый месяц. Ничего подобного не было. Не было тоже и манговых деревьев, как на острове Понтики-Бесар. Правда, было много кокосовых пальм. Я знал, что сок кокосовых орехов — традиционный тропический напиток. Но как и чем расколоть орех? Орехи валялись на земле. За ними не надо было даже лазить на деревья. Но мой маленький перочинный ножичек гнулся, но не мог разрезать прочную кожуру ореха. Когда я пытался разбить орех камнем, то он только пружинил. Потеряв напрасно время, я двинулся дальше. Проходя мимо «буйка», к которому я так стремился, когда видел его со стороны моря, я обнаружил, что за буек я принимал всего-навсего затопленную ветку дерева, каким-то образом зацепившуюся за дно и трепетавшую на течении.
Теперь мне пришлось шагать по острым камням и по острым коралловым рифам. Крабы врассыпную бросались от меня, но я не обращал на них внимания. Мои носки вскоре превратились в лохмотья. Что бы не идти по острым кораллам, я пошел через джунгли. Там я увидел зверя величиной побольше волка, но поменьше медведя, с длинной серой шерстью. Зверь неподвижно сидел ко мне спиной, как раз на моем пути. Плохо видя своими воспаленными глазами, а в джунглях к тому же было сумрачно, я не сразу оценил опасность и опрометчиво ударил палкой по дереву, чтобы убедиться: живое существо сидело передо мной или нет. В ответ зверь неторопливо повернул ко мне свою морду. Забыв о том, что я босиком, я бегом бросился назад, к морю. Я был готов в какой-то степени к встрече с акулами, физалиями и с морскими течениями. Но встреча с дикими животными в джунглях! Об этом всерьез я никогда не думал. И это обстоятельство поставило меня в тупик. «Ну, найду я воду, — думал я. — К тому времени станет темно, и звери сойдутся на водопой. Что, я рядом с ними буду лакать воду?»
Когда позднее, в итальянском цирке «Медрано», я впервые в жизни увидел серого орангутанга, то у меня сразу всплыло в памяти то животное, которое я повстречал в джунглях. Оба животных очень походили друг на друга.
Вспоминая теперь тот день, я осознаю, что тогда мне представлялась уникальная возможность познакомиться с растительным и животным миром одного из немногих островов на нашей планете, который не пострадал особенно от цивилизации. Вряд ли какой-нибудь турист, да и специалист тоже, может похвастаться, что он был на острове Бацан, имеющем редких птиц, таких например, как попугаи Нури или Какаду, и животных, в том числе сумчатых, которые могут еще встретиться только на Новой Гвинее или в Австралии. Однако, мне было не до них. Я был предельно переутомлен, хотел пить и спать, мои глаза нестерпимо болели. Идти без обуви, в одних только носках, по острым кораллам, было очень больно. Я вскрикивал от боли каждый раз, когда неудачно становился на очередной коралловый выступ, и шипы врезались в мои подошвы. Сначала я шел по узкой береговой полосе, которая хотя и была засыпана кусками кораллов, но все же была проходима. Но скоро идти стало еще хуже. Береговая полоса кончилась, и джунгли подступили к самому срезу воды. Переплетенные лианами, густо растущие деревья создали для меня непроходимую преграду. Пришлось спуститься в море и идти вдоль скал по пояс в воде. Море было очень неспокойно и брызги от волн, разбивающихся о прибрежные скалы, скоро вновь намочили всю мою одежду, которая подсохла, когда я лежал на солнце. Иногда мои ноги проваливались в разные расщелины на морском дне, и была реальная опасность, что я или сломаю себе ноги или же за мою ногу ухватится какое-нибудь морское животное, вроде мурены, морской змеи или захлопывающейся огромной раковины.
Так я шел довольно долго, когда услышал в джунглях голоса.
— Эй! Эй! Идите сюда! — закричал я изо всех сил. Никто мне не отозвался. Я закричал еще раз. Опять никто не откликнулся. А голоса, вернее крики, продолжались.
Тогда я понял, что это были крики обезьян. «Бабуины, кажется, любят кричать», — вспомнил я, но сознание того, что я попал в давно желанный мир экзотики, не воодушевило меня: слишком у меня болели глаза, и слишком я хотел пить.
В принципе, напиться можно было из кокосового ореха, но я не смог расколоть его. Воду все равно надо было искать, хотя бы для того, чтобы промыть глаза. Без питья, я знал, человек может прожить три дня. В моем случае прошли лишь одни сутки. Даже принимая во внимание исключительные обстоятельства, еще сутки я мог прожить без воды. Но если не промыть глаза — завтра я ничего не буду видеть.
Удалившись от неожиданно встреченного зверя на порядочное расстояние, снова стал заглядывать в джунгли. Волны и брызги от волн не давали моей одежде подсохнуть. Ночевать на камнях в мокрой одежде — такой представлялась мне ближайшая перспектива. Да еще звери подойдут и будут обнюхивать спящего… Хорошо еще, если только обнюхивать!
Смеркалось. Я шел и шел вдоль берега, а ущелья или ручья все не было. Наконец, я понял, что ущелья вообще не существовало. Ущелье рисовалось со стороны моря вследствие контраста цветов двух зон растительности, почему-то резко граничащих одна с другой. Бухта, правда, была и теперь я находился в ней. Надо было искать место для ночлега. Я посмотрел вглубь джунглей, которые круто поднимались вверх по горе, начинающейся от самого берега моря, и увидел шалаш. Шалаш был как две капли воды похож на русский шалаш, какой делают рыболовы или охотники у нас, в России. «Вот в этом шалаше я и переночую, если только в нем уже кто-нибудь не расположился», — подумал я. До шалаша было метров двадцать пять. «Не притаился ли где-нибудь удав или королевская кобра?» — появилась тревожная мысль. Я хорошо помню, что я подумал именно о Королевской кобре. На встречу с другой коброй я был не согласен.
