Владимир Гельфанд - Дневники 1941-1946 годов
Наступление наше имеет важное значение. Наш полк (1052) особенно отличился. Всех офицеров представили к награде.
Сейчас, перед маршем, на партсобрании. Повестка: итоги боев и задачи парторганизации на будущее. Комбат майор Бойцов в докладе по этому вопросу. Сейчас на марше в роте отсутствует 12 человек у Шитикова и Каноненко, нет и самого Каноненко. Комбат предупреждает в своем выступлении о снижении награды за утерю людей.
Ручка моя плохо пишет - перехожу на карандаш.
До Познани 90 километров. Девушки внимают нам и восхищенно приветствуют своих освободителей. Вчера одна паненька подарила мне зеленый букетик подснежников, и я долго носил его с собой.
Вчера, рассказывал комбат, бойцы зашли на спиртзавод, и в это время вооруженные немцы напали на них. Два немца были убиты, остальные разбежались.
Пишу в темноте и спешке.
26.01.1945
Еще темно. Сейчас двигаемся. Маршрут 50 километров. Нынче будем в Германии.
27.01.1945
Село (не знаю) в трех километрах от германской границы, расположенное вдоль реки, довольно таки широкой и многоводной.
Уже рассвело. Спали часа два - не больше, и сейчас опять двигаться. Уже стали действовать вши. Постепенно. Наглее и наглее становятся, живут, размножаются - дело плохо, и пахнет керосином, как говорит Каноненко. Он, между прочим, нашелся. Опередил нас, приехал сюда, два дня жил, запасся вареньем, повидлом, курятиной и ждал нас с богатым трофейным ужином. Выпивал на этот раз и я. Не удержался, выпил предложенные две стопки спирта, до предела намешав его водой. Напиток оказался слабым, но и от него опьянел. Каноненко и Шитиков нахрюкались.
28.01.1945
Германия. Через 38 километров от прежней (вчерашней) ночевки. Таким образом, за два дня - 90 километров. Германия встретила нас неприветливо, метелью, ветром лютым и пустыми, почти вымершими деревнями. Люди здесь немцы - боятся гнева русского. Бегут, бросая все свое хозяйство и имущество.
Еще в Польше нам встречались люди, с надписями на рукавах "Р", с бело-красными полосками через рукав, и с такого же цвета значками на груди. Каждому хотелось сказать, что добрая половина немцев перекрасилась под польский цвет.
Граница на весьма широкой реке, а по эту сторону какое изобилие лесных массивов, гор. Местность пересеченная. До Берлина недалеко. Германия пылает, и почему-то отрадно наблюдать это злое зрелище. Смерть за смерть, кровь за кровь. Мне не жалко этих человеконенавистников.
Здесь мы застали трех спящих немцев. Они все молодые. Сильно перетрусили, дрожат и говорят "капут".
30.01.1945
Нам не дают отдохнуть. Сегодня пришли в пять часов, а в семь был организован подъем, так что только успел поужинать, и отдых кончился. Обижаться, конечно, не на кого. Каждый наш шаг имеет крупнейшее историческое значение. Вот почему об отдыхе думать не следует.
Жители страшно перепуганы. Когда мы пришли, они все подняли руки кверху, и спрашивали со страхом: "алес капут, алес капут?". У них сделали переворот, все нужное забрали. Роскошь обстановки неописуема, богатство и изящество всего имущества потрясает. Вот когда наши славяне дорвались!
Никто никому не запрещает брать и уничтожать у немцев то, что они награбили у нас раньше. Я весьма удовлетворен. Не нравится мне только безрассудное буянство Шитикова и, в особенности, Каноненко. Вчера, например, Рысев разбил бюст Шиллера и уничтожил бы и Гёте, кабы я не вырвал его из рук сумасброда и не схоронил, обмотав тряпками.*** Гении не могут быть приравнены к варварам, и уничтожать их память - великий грех и позор для нормального человека.
Каноненко идиот в самом буквальном смысле. Сегодня, да и каждый день, пожалуй, напивается до бессознания и начинает стрелять из любого, подвернувшегося ему оружия, бросать в людей что попало под руку. В этом отношении немало достается и мне, и хотя он слабее меня, я все же не решаюсь с ним сталкиваться, ибо не верю в его рассудок. Сегодня мы поругались и он разбил об стенку, промахнувшись в меня, большой глиняный горшок. Я удивляюсь, как ему все сходит - он и Рысева бил, и замполита роты.
Денег запасся - 7 тысяч (!) немецких марок. Они не сойдут с рынка, да и позже пригодятся. Среди немецких денег нашел и своих 10 рублей.
02.02.1945
Попали под бомбежку. Немецкие коршуны ненасытно грызут колонну. Бойцов рассредоточили по сторонам, а на дороге остался только обоз с конюхами. Колонна стала. Вот уже полчаса стоит.
03.02.1945
Лес у реки Одер. Свой дневник оставил.
Движемся по направлению к реке, где сейчас идут очень жестокие бои. Над головами у нас кружатся вражеские стервятники, хлещут длинными, а чаще короткими очередями разрывных пуль из крупнокалиберных пулеметов.
Отдохнуть не пришлось. Занимался ночью очищением сумок от излишнего трофейного барахла - носиться ведь невозможно.
Получил письма от мамы, Оли, Зои, Саши, но ответить им буквально не в состоянии - время. Сейчас оно, как воздух на учебе - по миллиграммам.
Немцы боятся, трусятся. Они почему-то все глупые, недалекие, как истуканы, чего я при всем моем о них мнении, никак не мог ожидать раньше.
04.02.1945
Вечер. Противник измучил нас своим упорством. В стрелковых ротах выведена из строя половина личного состава.
Здесь в подвале жарко и потно - верх горит, подожженный неприятелем. Крыша почти сгорела, хотя потолок крепок - он каменный. Враг неистовствует. Неустанно гудят бронетранспортеры и танки неприятеля. Танки близко. По ним стреляют наши "сорокапятки".
05.02.1945
Маршал Жуков, за период нашего наступления, вторично объявил нам благодарность. Вчерашняя ночь была очень важной для нас и для всего фронта. Мы удержали плацдарм, на котором накануне полегла, не удержав его, почти вся 248. И опять нас выделили и отметили в среде высшего командования.
Сегодня отправился в домик, что на нейтральной полосе, и тут-то случилось новое, выдающееся для меня событие, где судьба как никогда отчетливо показала свою мне благосклонность.
6 или 07.02.1945
До Берлина 70 километров, а до дня окончания войны ... далеко еще, видимо. Немцы не только сопротивляются, но и способны задержать нас (несколько дней мы топчемся на месте), и наносить нам невосполнимые потери. По меньшей мере половина людского состава оказалась за эти дни в лапах смерти, получила ранения, контузии.
Кошмар непередаваемый, да и только. Вчера в этом полуразрушенном подвале, где я сижу, ранило трех человек (одной миной). Сегодня убито два зенитчика, один тяжело ранен, ранен также военфельдшер и боец минометной роты. Это только на стопятидесятиметровом по фронту участке нашей обороны. А что у стрелков творится! Вчера я с вечера и до рассвета просидел у них на передке и десять тысяч раз проклял свою жизнь за это время. Намок и продрог.
