Иоанна Ольчак-Роникер - В саду памяти
В 1894 году вышла замуж и третья сестра, Гизелла. Обвенчалась с нейрохирургом Зыгмундом Быховским. Это был человек широких знаний, прекрасный врач, талантливый ученый и до самоотречения общественный деятель. Тихая и покладистая Гизелла долго не давала согласия на этот союз. Любила кого-то другого? Пугали порывистость и деспотизм Зигмунда? Или же их разделяло столь различное отношение к своему происхождению? Юные Горвицы чересчур уж восторженно гордились своей польскостью. Правда, они не скрывали и своего прошлого, которое было неотрывно от их жизни, но рассматривалось оно как что-то, стоящее на более низком уровне развития, откуда им удалось с неимоверным трудом вырваться и подняться на ступень выше. А Зыгмунд всегда подчеркивал свое еврейство.
Сын Самуэля Быховского, ученого талмудиста из Волыни, был воспитан в ортодоксальном духе, учился в религиозных еврейских школах: хедере, ешиве, потом продолжал изучать Талмуд в Петербурге и Варшаве. Ему было семнадцать, когда он взбунтовался и вопреки воле отца решил получить светское образование. С аттестатом зрелости он удрал изучать медицину в Вену, за что набожный отец отрекся от родного сына. Но потом они помирились. Закончив учебу уже в Варшаве, он начал работать в еврейской больнице. Зыгмунд принимал активное участие в еврейских организациях — научных и общественных товариществах, был членом управления еврейской общины в Варшаве, легко входил в любые начинания еврейского общества.
Сегодня подобное поведение и есть доказательство суверенности и достоинства. Но тогда ассимилированной девушке подобное замужество виделось чуть ли не мезальянсом. Тогда как Зыгмунд вправду был блестящей партией! Не знаю, почему моя будущая бабка встала на сторону бунтующей сестры. Может, ей ведом был подлинный повод для сопротивления? Когда обнаружилось, что она «интригует» против кандидата, горячо поддерживаемого матерью, получила оплеуху. Первый и последний раз в жизни. И Янина раз и навсегда усвоила урок «невмешательства». А Гизелка сказала Зыгмунду «да».
Через два года, следом за ней, вышла замуж четвертая из сестер, рыжеволосая Генриетта — за доктора химии Юлиана Маргулиса, с которым уехала в Изендорф, в Австрию. Моей будущей бабушке было двадцать три, и, как говорится, она переступила «вторую роковую черту», считавшуюся тогда границей юности. Мать все больше начинала беспокоиться за ее будущее.
Генриетта Горвиц, около 1890 г.
В поисках смысла жизни
Как медленно подползал страшный двадцатый век! Время катилось неспешно. Мысль не поспевала за ежедневными впечатлениями. Было их ровно столько, сколько в соответствии с ритмом жизни мог вместить ум. Поэтому, наверное, с такой интенсивностью память удерживала краски, форму — сам вкус событий. Как выразительно описывает бабушка свое долгое девичество: занятия, развлечения, веселые поездки за город, бесчисленные заграничные путешествия, красивые наряды. Воображение рисует силуэты платьев, я ощущаю прикосновение полосатых материй из льна и полотна, слышу звук ребяческих голосов и стук деревянных молотков, ударяющих по мячу во время игры в крокет на даче. Девушки в окружении молодых людей. Те обольстительно улыбаются. С какими-то неясными намерениями. Им доверять нельзя. Но как притягательны эти взгляды, комплименты, заигрывания.
Хоть не спешила с замужеством, но и не была равнодушной к мужской красоте. В доме, где столько барышень на выданье, царит атмосфера чувственного и любовного томления, такое не могло не действовать. В ее воспоминаниях не раз появляются мужчины. Еще в пансионе она испытывала склонность изучать чудесные голубые глаза, орехового цвета усы и пунцовые сочные губы учителя математики Эдварда Гласса. С гордостью описывает ухаживания в Чехочинеке студента политехники в Цюрихе Арнольда Тейхфельда, ставшего предметом ее первых девических воздыханий. А позже ее внимание привлек немец из Норымберги Адольф Вертхаймер, партнер Бейлина, мужа сестры, молодой, видный, светский господин, охотно посещавший дом, где столько красивых девушек, и гостеприимно принимавшийся матерью, которая видела в нем возможного зятя. Сидя за ужином рядом с Яниной, он под столом гладил ей руку, а она, откровенничая в воспоминаниях с обезоруживающей искренностью, не отнимала руки: ей это было даже приятно. Позднее выяснилось, что Адольф — баламут, ухаживавший за несколькими девушками сразу. Поймав с поличным — обнимавшимся с рыжеволосой Генриеттой, его навсегда отлучили от дома.
Свидер под Варшавой, 1894 г. Слева: на руках у няни Маня Бейлин, в шляпе Густав Бейлин, сидит Камилла Горвиц. Выше: Роза Хильсум, ее сын Гучо Хильсум, маленькая Геня Бейлин, с веером Флора Бейлин. Выше: Гизелла Горвиц, Янина Горвиц и на перилах лестницы Вацлав Киршрот
Мне очень нравилась история о флирте неверного Михала Муттермильха, жениха Мели Клингсланд — будущей художницы Мели Муттер. Меля была совсем ребенком, прелестной, стройной девушкой с длинными черными ресницами и бело-розовой мордашкой. Михал безумно ее любил, впрочем, обоюдно. Но однажды во время одной из дружеских вечеринок у родителей Мели он потихоньку всунул в руку моей будущей бабки листочек бумаги. Ах, эти сладостные, невинные времена! Она почувствовала себя уязвленной. Как, ведь она лучшая подружка невесты! За кого он ее принимает, так откровенно нарушая правила приличия? Испепеляя негодяя взглядом, она на клочки изорвала бумажку. Но не выбросила. Кусочки украдкой спрятала в свою сумочку и, вернувшись домой, старательно собрала. Любовное стихотворение, которое она прочитала, произвело на нее такое сильное впечатление, что она запомнила его на всю жизнь. Иногда она позволяла себя уговорить и, стесняясь немного, но не без горделивости, громко повторяла поэтическое признание тех лет:
О, взгляд чудесный пани!
Сравню твой взор лучистый
С очами нежной лани,
Что в святости пречиста.
О, взгляд чудесный пани!
К тебе стремятся длани
Души моей в томленье
Воспеть не хватит песен,
Очей соединенье
С улыбкою прекрасной.
И сниться: в звездном стане
Друг к другу устремленье…
О, взгляд чудесный пани!
Изменник вскоре на Меле женился, они осели в Париже, но через несколько лет развелись. Она получила известность как прекрасная художница. А он сменил фамилию на Мерле и стал коммунистом.
