Теодор Гладков - Менжинский
— Как у всех — одиннадцать часов.
— Заработок?
— Не жалуемся.
Здесь жили рабочие с заработком и в 450, и в 500, и даже в 600 рублей в год. Почти все грамотные.
Из бесед с рабочими Менжинский знал, что на Обуховском заводе проявляется особая забота о подборе «лояльных и тихих рабочих». Вновь принятые на работу проходили через «фильтр», который осуществлял специальный помощник начальника завода, связанный с полицией и охранкой. Вместе с тем на заводе проводились специальные мероприятия, фактически разделявшие рабочих на две большие группы. В первую входили высококвалифицированные рабочие, которых дирекция пыталась отвлечь от революционных настроений высокими заработками, предоставлением квартир с огородами и иными подачками.
В другую группу входили так называемые разнорабочие — несколько тысяч человек, — которые получали мизерную поденную плату, постоянно находились под угрозой увольнения и ютились в «угловых квартирах», то есть снимали угол или в квартире высокооплачиваемого рабочего, или в доме-казарме.
По соседству с домиками, население которых Менжинский уже переписал, возвышалось многоэтажное здание из красного кирпича — дом-казарма на несколько сот жильцов.
Вячеслав Рудольфович поднялся на последний, пятый, этаж и через выломанную дверь вошел в огромную комнату. После морозного воздуха в нос ударил специфический запах жилья, спертый воздух. Казарма была густо уставлена деревянными, большей частью собственного изделия кроватями, Площадь, занимаемая такой кроватью, и называлась «углом», дли «угловой квартирой».
Между углами, огороженными занавесками, просматривались местами разорванные, засаленные, почерневшие от копоти и испещренные пятнами от раздавленных клопов обои. В полу казармы, покрытом толстым слоем грязи, зияли широкие щели. Скупо проникавший через грязные, запыленные окна свет с улицы, казалось, поглощался потемневшими от копоти потолками, и в казарме царил полумрак.
Сообщив о цели своего прихода, Менжинский приступил к заполнению переписных листов.
Здесь размещалось семьдесят пять человек — мужчин, женщин и детей. Семейных и холостых. Здесь жили рабочие Обуховского и чугунолитейного заводов, текстильных фабрик. В большинстве своем это были рабочие, которые уже десять и более лет как совсем порвали с деревней. Лишь немногие, из числа одиноких, на лето выезжали в деревню, чтобы помочь в уборке урожая, севе озимых. Рабочие жаловались, что на заводах нет почти никакой охраны труда, а рабочий день продолжается от десяти с четвертью до 13 часов. Заработки низкие, особенно у женщин на текстильных фабриках. Рабочий-муж зарабатывает на фабрике до рубля в день, а жена на той же фабрике, за ту же работу получает 73 копейки. У большинства живших в казарме рабочих годовой заработок выражался в 300–350 рублях, и лишь немногие получали 400–450 рублей. Этим объяснялось и то, что многие рабочие и работницы были одинокими. Питались, как правило, всухомятку. На оплату «угловой квартиры» уходило 10–17 процентов бюджета.
Такая же картина нищеты, скорби, отчаяния наблюдалась и в других домах-казармах.
Перепись 1900 года показала, что население Петербурга за последние 10 лет выросло более чем на 400 тысяч человек и по числу жителей Петербург стал шестым городом мира после Нью-Йорка, Лондона, Парижа, Вены и Берлина. В Петербурге в 1900 году проживало 1439,6 тысячи жителей. Особенно быстро росло рабочее население, которое за десятилетие увеличилось на 81,7 процента. Быстрый рост населения Петербурга был обусловлен прежде всего бурным развитием промышленности.
Материалы переписи населения Петербурга, картины жизни и беспросветной нужды рабочих Менжинский и другие социал-демократы умело использовали на занятия в воскресной школе и революционных кружках, пробуждая у рабочих социалистическое сознание, вызывая ненависть к поработителям и угнетателям, которая очень скоро вылилась в массовые революционные вы-стуаления рабочих.
Петербургский пролетариат к началу века был не только организован самими условиями капиталистического производства, но и имел уже опыт революционной стачечной борьбы. В середине 90-х годов весь Петербург потрясли стачки, которыми руководил созданный Лениным Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». Царское правительство было вынуждено издать новый фабричный закон о сокращении рабочего дня с 15 до 10–11 часов, об установлении праздничного отдыха.
В начале 1901 года начался новый этап борьбы петербургских рабочих за свои экономические и политические права. 1 мая поднялись Невская застава и Выборгская сторона. На Бабениной улице выросли баррикады — первые баррикады на улицах Петербурга. 7 мая начались известные события на Обуховском заводе, которые вошли в историю под именем «Обуховской обороны». Борьбой рабочих руководила социал-демократическая организация «Рабочее знамя», действовавшая за Невской заставой.
Успехи рабочего движения в Петербурге были бы более ощутимыми, если бы не раздробленность петербургских социал-демократов. Социал-демократические организации, в том числе и питерские, явно отставали от стихийного подъема рабочего движения. Организационная раздробленность усиливалась идейным разбродом среди социал-демократов, отсутствием единого понимания целей и задач рабочего движения, путей и средств их решения.
Но в тот день, когда Менжинский и другие социал-демократы участвовали в переписи населения Петербурга, из Лейпцига в Россию уже переправлялся первый номер ленинской «Искры», газеты, которая посвятила свои силы идейному и организационному объединению местных социал-демократических групп и комитетов в единую марксистскую партию.
В конце 1901 года в Петербурге оформляется искровская организация. Во главе ее становятся руководители левого крыла «Союза борьбы» М. И. Калинин, В. С. Краснуха и Е. Д. Стасова. Искровцы сближаются с объединенной группой «Рабочего знамени» и «Социалиста» действовавшей за Невской заставой и на Выборгской стороне. Агенты «Искры» в Петербурге, в том числе Е. Д. Стасова, ведавшая техникой социал-демократической организации, распространяют «Искру» среди рабочих Петербурга. Известно, например, что распространение «Искры» и искровской литературы за Невской заставой происходило в классах Смоленских воскресных курсов, а также на явке в районе Палевского проспекта. Ленинская «Искра» пользовалась колоссальным успехом среди рабочих, большинство которых без колебаний признало ее позицию. Один из петербургских рабочих тогда писал в «Искру»: «Я многим товарищам показывал «Искру», и весь номерок истрепался, а он дорог… Тут про наше дело, про все русское дело, которое копейками не оценишь и часами не определишь: когда его читаешь, тогда понятно, почему жандармы и полиция боятся нас, рабочих, и тех интеллигентов, за которыми мы идем».
