Александр Колмогоров - Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой
Можно с уверенностью сказать, что и для Надежды Байковой ежедневное, в течение ряда лет, общение с «монахиней» Солоповой не прошло совсем бесследно. Известно, что в начале 1902 года она жертвует значительную сумму на отдалённый монастырь в Седлецкой губернии (на территории современной Польши). Об этом сообщает благодарственное письмо игуменьи Анны — настоятельницы Вировской Всемилостивого Спаса женской пустыни:
Высокочтимая Надежда Александровна! Благая лепта ваша «на усиление средств обители» получена нами. Имя Ваше внесено сегодня же в наш церковный синодик для вечной молитвы о Вас.
Да хранит Вас Всемилостивый в любви своей…[78]
Молитвы Христовых невест, вероятно, дошли до слуха Всевышнего. И Надежда Александровна встретила Его в конце пути… Именно об этом повествуют пронзительные строки её дневника — сестры милосердия одного из госпиталей действующей армии в Русско-японской войне 1904–05 годов:
…Если бы вы знали, как тихо под землёй, ночью даже жутко. Горит на стене землянки большой «дикий» фонарь, завешенный голубым шёлком; тихо, еле тикают маленькие дорожные часы; изредка слышно, как покатится ком мёрзлой земли и напомнит невольно характерный стук последней горсти о крышку гроба; сожмётся сердце, взглянешь на образ Спасителя и невольно скажешь: «Господи, прости, помилуй!» Да больше ничего и не остаётся! Никто из нас, ложась вечером, не знает, не разыграется ли какая-нибудь страшная драма войны в ту же ночь?..[79]
Замужество по расчёту
Знакомство недавней выпускницы Павловского института Надежды Байковой и 39-летнего Афанасия Лухманова относится к лету 1863 года. Оно состоялось в С.-Петербурге в доме их общих знакомых на Сергиевской. Купеческий сын и бывший гусарский поручик, вернувшись из Польши в Москву после добровольной отставки, недолго оставался не у дел. Обладая значительными материальными средствами родового наследства незабвенной памяти родителя (5/12 доходной недвижимости так называемого «Монетного Двора» в Охотном ряду)[80], он переехал в столицу, где вновь поступил на военную службу.
Ко времени описываемых событий Афанасий Дмитриевич успел выслужить «диплом с гербом на дворянское достоинство»[81], чин майора (по армейской кавалерии) и, состоя в должности адъютанта командира корпуса Внутренней стражи[82], вёл подобающий его положению светский образ жизни со всеми вытекающими из него соблазнами и удовольствиями. Его антикварно обставленная, всегда с живыми цветами квартира на Малой Итальянской (с голубым будуаром, гостиной, кабинетом, столовой, кухней и прислугой из пяти человек) видела многих женщин.
Вероятно, устав от холостяцкой жизни и осознав, что в вопросах женитьбы всё-таки лучше никогда, чем поздно, немолодой офицер рискнул предложить руку и сердце скромной рыженькой учительнице с большими серыми глазами, но пренебрёг при этом восточной мудростью: «Когда покупаешь жеребёнка или выбираешь жену, смотри, прежде всего, на породу».
Да и будущая писательница была вовсе не в восторге от перезрелого жениха, каким его запечатлела её девичья память: «…Высокий, стройный, в безукоризненно сшитом мундире с аксельбантами, но немолодой и некрасивый мужчина с очень маленькими живыми светлыми глазами. Лицо маловыразительное, словно вырубленное топором. Широкий рот с чёрными, сильно нафабренными подстриженными усами, большой „грузинский“ нос, брови густые, как щётки. Над узеньким, изрезанным поперечными морщинами лбом шапка чёрных искусственно завитых волос. Шпоры на сапогах, а на коротких некрасивых пальцах дорогие перстни…»[83]
Совершенно иного мнения о состоятельном поклоннике дочери, зачастившем с визитами и подношениями в квартирку Байковых, а главное, не претендующем на приданое, были maman и grandʼmaman невесты. Их уговоры, просьбы, мольбы, слёзы и даже интриги на фоне отсутствия других достойных, с их точки зрения, претендентов решили дело.
Но затянувшаяся прелюдия любви с плохо скрываемой холодностью бесприданницы затронула чувство собственного достоинства новоиспечённого дворянина, охладив не только его любовный пыл. Под сомнением оказалось само намерение жениться! И здесь свою роль сыграла баронская спесь Доротеи Германовны фон-Пфейлицер-Франк, усмотревшей в колебаниях Athanas компрометирующие невинное создание мотивы и решительно объяснившейся с ним наедине…
«Сжигая мосты», Афанасий Дмитриевич вышел в отставку[84] с производством в подполковники и орденом Св. Анны 3-ей степени. В последний момент, словно устыдившись перед петербургским светом и московской патриархальной роднёй своих откровенных устремлений, 40-летний холостяк предпочёл произвести таинство венчания подальше от любопытных взоров и поближе к ночи…
Оно состоялось в… Берлине, куда будущие супруги прибыли в целях конспирации (по инициативе жениха) порознь!? Он — дилижансом из Москвы через Смоленск — Минск — Брест-Литовск — Варшаву, она с maman — в первом классе курьерского из С.-Петербурга через Псков — Вильно — Варшаву — Вену — Прагу. Конечно, бывший кавалерист обогнал поезд и, сгорая от нетерпения, уже ждал их на железнодорожном вокзале прусской столицы. Ведь в любви, как водится, все возрасты проворны…
Священный обряд приобщения «молодых» невидимой благодати Божьей произошёл в 7 часов пополудни 3 февраля 1864 года в единственной в германской столице православной церкви в здании Российского посольства на Unter den Linden. Небольшое помещение домовых богослужений в первом этаже флигеля выходило окнами на задний дворик самого здания и, лишённое внешне всяких религиозных атрибутов, было совершенно неизвестно даже жителям прилегающих к центру кварталов. О Родине здесь напоминали лишь иконостас и аналой из полированного дуба, хорошего письма (по золотому фону) иконы, подаренные приходу Свято-Троицкой лаврой в 1855 году, да четверо русских студентов Берлинского университета, приглашённых в шафера по случаю венчания…
Уже на следующий день после первой брачной ночи Афанасий Лухманов, растроганный целомудрием молодой жены, предложил тёще 6-недельный pension в Берлине или Дрездене (на выбор) с последующим возвращением в С.-Петербург. Сочтя границы своей благодарности maman достаточными, он отправился с супругой в свадебное путешествие в… Париж, где уже через неделю снял квартиру с прислугой на boulevard des Capucines, против Jokey club.
