Евгений Плющенко - Другое шоу
За эти три года произошло многое: моя популярность резко возросла. Так сложилось, что именно в это время, когда я встретил свою любовь, меня стали одолевать поклонницы. Эти девушки каким-то странным образом не только узнавали мой адрес, номера домашнего и мобильного телефонов, но и пытались проявлять свои чувства.
Все лестницы в нашей парадной были исписаны признаниями в любви, а мои телефоны разрывались. Номер мобильного я менял постоянно, но пришлось и домашний сменить, потому что это была просто пытка: и меня, и Ульяну, и моих родителей буквально атаковали звонками.
После соревнований и показательных шоу меня встречали отряды поклонниц. В результате из дворцов спорта, где выступал, я выходил под прикрытием ОМОНа.
А после одного случая мне пришлось нанять телохранителей.
— Женя, любимый! Зачем ты живешь с Ульяной? Этого нельзя делать, ты же любишь только меня!
Я опешил. Мои друзья на такие жестокие розыгрыши не способны. Звонок был междугородний.
— А вы кто? — спросил я на всякий случай.
— Женя, ты обязательно должен приехать! Я не могу без тебя! Если ты сейчас же не приедешь, я убью всех: и тебя, и Ульяну, и всех твоих родных.
— Да я вас знать не знаю. Девушка, мы никогда не встречались, и я даже не представляю, как вы выглядите! — Я положил трубку. Мне стало не по себе. Все-таки неприятно, когда угрожают, тем более твоим близким.
Звонки стали повторяться с завидной регулярностью. Эта девушка звонила мне, маме, Ульяне. Угрожала всех зарезать, если я срочно к ней не прилечу. Сообщала, что у нее от меня ребенок.
Сначала я пытался с ней разговаривать:
— Извини, пожалуйста. Но я правда тебя не знаю. Очень тебя прошу, не звони нам больше.
Но все мои уговоры ни к чему не привели, пришлось принимать срочные меры.
Мы вычислили, что звонки поступают из Новосибирска. Я обратился в ФСБ, и наш телефон поставили на прослушку. В результате нарушительницу спокойствия вычислили. Она оказалась психически больным человеком, состояла на учете. И ее, кажется, отправили на лечение.
Но перед этим она успела помотать нам нервы.
Она писала мне бесконечные письма с признаниями в любви и угрозами. И однажды, вместе со своей мамой, приехала ко мне в гости.
К счастью, я в это время был то ли на шоу, то ли на соревнованиях.
Они ждали меня двое суток, ночевали в подъезде, непрестанно звонили в дверь.
— Женя, здесь какие-то люди! — позвонила мне перепуганная мама.
— Срочно вызывай милицию.
Потом вспомнил эту девушку.
Мы выступали в Новосибирске. И после шоу я должен был раздавать автографы. Поклонницы безумствовали, и, чтобы меня не разорвали на сувениры, я шел под охраной — меня сопровождали двадцать пять омоновцев.
Меня завели в гардероб. Но и там было полно народу, все тянули ко мне мои фотографии или листочки. Одной женщине удалось пробраться поближе. Она протянула мне листок бумаги:
— На, распишись.
Я обернулся, и она неожиданно схватила меня за руку и резко, изо всей силы дернула к себе. К счастью, ладонь у нее оказалась влажной и моя рука выскользнула. Иначе я бы сильно ударился о выступ стены. Возможно, это была она. Но я даже не помню ее лица.
Больше таких поклонниц в моей жизни не встречалось, хотя странностей все же хватает. Некоторые, самые активные, зачем-то дарят мне женское белье. Девчонки, не тратьте деньги, я такое не ношу!
А в основном мои поклонники — люди позитивные, которые очень любят фигурное катание. С каждым годом их становится все больше. Я стараюсь с ними встречаться, уже существует мой персональный фан-клуб. Но конечно, номера своих телефонов я направо и налево не раздаю.
Есть поклонницы, которые катаются за мной по всему миру. Я вижу их постоянно, почти на каждом соревновании. За эти годы мы успели подружиться. Когда у меня образовывается пауза и я тренируюсь в Питере, они за это время успевают заработать какие-то деньги: на билеты, гостиницы, подарки. И мы встречаемся снова на следующих чемпионатах. Мне такое восторженное внимание очень помогает.
Сейчас меня никто недостает. К тому же я живу за городом, в охраняемом поселке, и туда довольно сложно пробраться незамеченным.
Я выступаю по всему миру и уже давно понял, что в разных странах абсолютно разные зрители.
Юмор у американцев своеобразный.
Многие спортсмены готовят отдельные номера, ориентируясь исключительно на вкусы американского зрителя. Специально падают, смешат их. В России подобный юмор не прокатит.
Но все-таки я больше люблю выступать в России.
Когда дома катаешь серьезный номер — с какой-то идеей, эмоциями, с шикарной пластикой, — зрители тебе сопереживают, следят за каждым жестом, смотрят затаив дыхание.
Мне очень нравится выступать в Японии. А японцам нравлюсь я, они прозвали меня солнечным мальчиком и буквально задаривают подарками: я увожу с гастролей по три чемодана. А шесть чемоданов оставляю — мои подарки отдают в местные детские дома.
У японцев потрясающая древняя культура, они ненавязчивы, улыбчивы и уважительны — всегда все делают с поклоном. Очень любят классику.
Как-то мне пришло письмо из Японии от моих фанаток: «Мы хотим приехать в Петербург и встретиться с вами, Женя-сан!» — «Конечно, приезжайте!» — ответил я.
И в Питер приехали двадцать две японки. Они оплатили себе дорогу и гостиницу, навезли мне кучу подарков. Посмотрели, как я катаюсь, мы вместе пообедали и походили по музеям, везде фотографировались. Было очень забавно: я и двадцать две японки! Они молодцы, очень дисциплинированные и главное — никакой навязчивости.
Я надеюсь, что и дальше буду вот так, дружески, в приятной атмосфере встречаться со своими поклонницами. Не только из Японии, но и из других стран мира.
10. Мои дорогие коньки
Коньки фигуриста стоят примерно тысячу долларов, но деньги — это ерунда, для каждого спортсмена его коньки бесценны, это, пожалуй, самое главное, что у него есть. Особенно во время турниров и чемпионатов.
Свои коньки я берегу как зеницу ока и на соревнованиях — любого уровня — не расстаюсь с ними ни на минуту. Поэтому со мной за много лет выступлений не было никаких происшествий, тем более катастрофического характера.
Перед соревнованиями, когда страсти накаляются, в воздухе концентрируется дух соперничества. Зачастую честная борьба переходит в другое измерение — чтобы выбить конкурента с катка, совершаются диверсии, что угодно могут подсыпать в воду, еду или испортить коньки.
Поэтому, если мне хочется пить, я беру с собой только закрытую бутылку и потом, кроме тренера и хореографа, никому ее не доверяю.
