Валерия Добрава - Анна Ярославна. Русская королева Франции
Рыцарь поклонился.
– Как вам будет угодно.
– Постой-ка… – Король хитро улыбнулся своему верному слуге. – Кажется, у тебя здесь появилась невеста? А? Не жаль бросать ее, не боишься?
– А чего бояться? Даже самый зоркий глаз не спасет от измены ту женщину, которая на это решится. Если моя избранница меня не дождется, то значит так пожелал Господь.
– Ты прав, мой милый мальчик. Как же ты прав! Но иногда бывают такие случаи, когда не стоит полагаться только на волю Божью… – Генрих задумался. – Иди, попрощайся с невестой. Это ведь придворная дама Берта, наперсница моей жены? Весьма аппетитная особа. Одобряю твой выбор.
Гослен только хмыкнул и вышел. За дверями его уже поджидала некая женщина. В полутьме невозможно было различить ее лица.
– Что? Опять уезжаешь? И король с тобой?
Молодой человек прервал поток ее вопросов страстным поцелуем и увлек за шторы, откуда некоторое время слышны были лишь звонкие поцелуи да шум борьбы. Затем все стихло, и по ступенькам замелькали стройные женские ножки.
А пока король предавался во дворце мукам ревности, королева наслаждалась охотой и обществом мужчины, заинтересованным в ней, как в женщине. Раулю не важны были ни ее умственные способности, ни умение вести себя в свете. Он восхищался ее красотой. Он готов был пасть к ее ногам за один взгляд ее ясных бездонных глаз, за прикосновение к нежно-розовым, чуть припухлым губам, а уж за обладание этим недоступным телом он продал бы душу дьяволу.
– Почему я не встречал вас раньше? Где Генрих скрывал вас от меня и от света? В каком гроте, в какой тайной пещере?
Анна млела от его комплиментов. Она хотела уйти, но ее ноги будто налились свинцом. Они сидели вместе на поляне, скрытой от людских глаз. Где-то поблизости раздавались лай собак и гомон людских голосов, но их это сейчас не касалось. Они парили в своем выдуманном мире над землей, на недосягаемой для остальных высоте.
– Мы не должны этого делать, – робко сказала она, приподнявшись.
– Чего?
– Быть здесь вместе. Наедине.
– Но кому до нас есть дело? Они увлечены охотой, а король – своим стаканом молока.
– Это нечестно. Я ему жена. Перед Богом и перед людьми.
Рауль вскочил с места и подал Анне руку.
– Я буду простым вашим слугой. Вашим пажом. Все, что вы захотите, что позволите… – Мужчина взъерошил волосы. Он до чертиков боялся, что вот сейчас это волшебное видение уйдет из его жизни, и он больше никогда не увидит ее.
– Я боле не могу слушать эти слова. Вы становитесь настойчивы, сударь. Опомнитесь! – проговорила Анна с большим трудом и по-королевски оттолкнула от себя руку графа. Все, что ей сейчас было нужно, – побыть одной и разобраться в себе. Но Рауль не спешил отпускать ее от себя.
– Постойте, Анна! Я знаю, что у вас с Генрихом не все в порядке. Люди говорят разное, и я не знаю, чему верить…
– Я не хочу это слышать! – Анна отвернулась, и слезы обиды закапали из ее глаз. – Как бы то ни было, это вас совсем не касается.
– Могу я хотя бы надеяться… видеть вас… говорить?
Анна уже уходила. Край ее платья зацепился за колючий куст, и она, резко дернув одежду, убежала. Рауль бережно подобрал оставшийся на земле красный клочок.
– Когда-нибудь ты все равно будешь моей, королева. Я готов ждать века… – мужчина поцеловал кусок платья и спрятал его на груди.
Глава 10
Наконец-то, любовь!
Задыхаясь, Анна вошла в церковь и упала на колени.
– Боже милосердный, смилостивись над рабой своей, укрепи волю мою и не дай пасть в бездну прелюбодейства!
Анна страстно молилась, а перед ее мысленным взором стоял прекрасный лик Рауля, его горящие любовью и нежностью глаза, его суровые, но такие манящие губы.
– О Господи, ты один видишь, не я этого хотела. Я сделала все, что могла, но муж гонит меня от себя, он не позволяет приблизиться. А я женщина! – слезы отчаяния текли по ее горячей нежной коже и капали на холодный пол.
Анна притихла, когда за спиной раздались приближающиеся шаги. Теплая рука легла ей на плечо.
– Пойдем, Анна. Король ждет вас.
– Готье!
– Да. Я знаю. Но ты сильная. Ты даже сильнее, чем я подозревал.
– Но…
– Граф Рауль де Валуа отбывает в Нормандию. Завтра утром.
Анна опустила глаза. На секунду ей показалось, что земля ушла из-под ее ног. Так вот каков ответ на ее молитвы. Что ж…
– Готье, дайте мне пару минут, и я приду.
– Хорошо, я подожду вас на улице.
И девушка, подняв глаза к распятию, снова углубилась в молитву.
«Боже, если таково твое решение, то я подчиняюсь. Но молю лишь об одном – ребенок. Королевское дитя. Пусть у меня будет сын, о котором я смогу заботиться и любить. Тогда обещаю, я забуду обо всех остальных мужчинах и возведу в честь тебя самый красивый монастырь, аббатство, собор… Все, что захочешь!»
Готье поддерживал королеву под руку. Уже второй день она практически ничего не ела. Переживания истощили ее последние силы.
– У нас во Франции мы молимся святому Викентию, покровителю виноградников и моряков, мученику за веру. Он еще никогда меня не подводил. – Епископ подбадривающе сжал локоть Анны. Он не мог видеть ее такой. – Все образуется как-нибудь. Я вам это обещаю.
Стояли последние осенние деньки. И сад уже по утрам покрывался изморозью. А по вечерам ясное звездное небо сулило ночной холод. Анна в одной ночной рубашке стояла у окна и ничего не чувствовала. Ее кожа стала совсем белой, как у снежной красавицы, но глаза и губы горели. Вечером на прощальном пиру Рауль не спускал с нее печального и страстного взора. А в какой-то момент, улучив минутку, когда их никто не видел, показал ей кусок красной ткани, оторвавшийся накануне от ее платья.
– Милые дамы и храбрейшие рыцари Франции, давайте поднимем этот кубок за дар небес, принесенный к нам славянским ветром из дальних земель, за яркий экзотический цветок в нашем королевстве, за эту чудную и неподражаемую женщину – за нашу королеву! – Рауль осушил свое вино залпом и вышел из-за стола.
Генрих проводил его ненавидящим взглядом.
– Всегда ему нужно что-то мое. Сперва это были земли, теперь – жена, – шепнул король сидящему подле него растолстевшему еще больше епископу Роже.
– Но, мой господин, ваша жена остается при вас, а этот бесстыдник едет завоевывать для вас земли, не так ли?
«Но кто завоюет для меня мою жену?» – с грустью подумал монарх. Он не мог больше находиться во главе всеобщего веселья. Ему требовался свежий воздух и ясная голова. Генрих шел по пустынным коридорам, когда услышал подозрительный шорох в одном из темных закоулков. Он приготовил кинжал и бесстрашно ринулся вперед. Его огромные, привыкшие к оружию руки схватили чье-то тело – явно женское, но на его вкус излишне костлявое.
