Сергей Крамаренко - Против «мессеров» и «сейбров»
Вторым среди молодых летчиков погиб мой товарищ Венгеров. К нашему аэродрому мы, возвращаясь из учебных и боевых полетов, всегда подлетали на малой высоте: 30—50 метров. Это делалось для маскировки аэродрома, чтобы противнику было труднее обнаружить место базирования наших истребителей.
Как правило, приход нашей пары самолетов на аэродром выполнялся в правом пеленге. В этом случае ведомый находится справа от ведущего и на левых разворотах, немного (на 15—20 метров) поднимаясь вверх, будет застрахован от столкновения с наземными препятствиями. В этот день ведущий пары, подлетая к аэродрому для посадки, на высоте 20—30 м не учел, что самолет Венгерова находился в левом пеленге, то есть слева от него. В начавшемся левом развороте самолет Венгерова опустился ниже ведущего и задел крылом за высокое дерево. Результат – разбитый самолет.
Самый закадычный мой друг Виктор Безбородов погиб уже после моего отъезда из полка. Он был прекрасный летчик и хороший товарищ. К сожалению, немецкие летчики в эти годы еще превосходили наших в умении воевать – и тем более превосходили нас, молодых пилотов. В одном из воздушных боев зимой в конце 1943 года Виктор был сбит в районе Ржева. В Москве остались его безутешные родители и любимая девушка.
Кроме нас, товарищей погибших первыми двух ребят, очень горевала еще одна девушка. Она работала, кажется, в столовой и особое внимание уделяла Михаилу. Мне запомнилось, что она даже подарила ему заколку. На одежде погибшего была найдена эта безделушка, которую возвратили владелице. После гибели Михаила эта девушка перенесла свое внимание на Венгерова, и рассказывали, что она подарила ему эту же заколку. Когда же и он разбился, все летчики стали сторониться ее, и она долгое время горевала в одиночестве. Все летчики (люди, как правило, суеверные) старались обходить ее, и когда наш полк перелетел на аэродром «Серен-завод», все облегченно вздохнули.
Это были первые и притом небоевые потери. Но произошли они закономерно, так как летчики прибыли на фронт недоученными, и те из них, кто оказался слабее по своим летным качествам, просто погибали. Ибо одно дело школьный инструктор, а другое – молодой ведущий пары или даже звена в боевом полку. Первый провел несколько лет за обучением молодых летчиков искусству летать и не только видел допускаемые обучаемым летчиком ошибки, но даже знал, какие ошибки могут возникнуть и как их надо предупреждать. Но молодые летчики часто становились ведущими пар и звеньев уже через несколько месяцев и даже недель участия в боевых действиях: так, я стал старшим летчиком уже в апреле 1943 г. Совершив несколько десятков, может быть, 30—40 боевых вылетов, они после прибытия из школ более молодых пилотов назначались ведущими пар, и им давали в ведомые новоприбывших. Но, не имея никакого опыта обучения, не зная методики и не постигнув знания всех особенностей боевого самолета, они не могли рассказать молодому летчику, как ему действовать в полете, показать, как это делать.
Результатом была гибель молодых летчиков, которые в каждом полете должны были сами решать, как поступать в том или другом случае. Немногие летчики выдерживали такие испытания, но зато из самых сообразительных, которых называли «везучими», из налетавших 100—200 часов или сделавших 80—100 боевых вылетов, получались закаленные летчики, прекрасные бойцы. Получив не уступающие немецким самолетам истребители Як-1 и Ла-5, они в тяжелейших боях сумели отвоевать у врага превосходство в воздухе.
В боях на Курской дуге
Летом 1943 года я прибыл в 19-й Краснознаменный истребительный авиационный полк на станцию Сейма под г. Горьким. Зимой 1942—1943 года этот полк защищал Сталинград и Воронеж, был обескровлен и теперь был выведен в тыл для пополнения. Здесь полк получил от главнокомандующего ВВС главного маршала авиации Александра Александровича Новикова приказ о переформировании в специальный полк «охотников».
Из всех частей в 19-й иап прибывали опытные летчики, имевшие по нескольку сбитых самолетов. По замыслу маршала Новикова, в ВВС должен был быть полк «охотников». Видимо, его предполагалось создать в противовес немецким эскадрам «Удет» и «Рихтгофен», состоявшим из отборных летчиков. Появляясь обычно парами в нашем тылу, они атаковывали наши самолеты в районе аэродромов и многих сбивали. Не упускали они возможности атаковать и группы самолетов, особенно штурмовиков и бомбардировщиков.
Однажды весной 1943 года мне пришлось наблюдать подобную атаку. Тогда мы звеном из 4 самолетов сопровождали 3 бомбардировщика Пе-2. Отбомбившись по железнодорожному узлу, бомбардировщики благополучно пересекли линию фронта и были уже на полпути домой. Наша четверка шла сзади бомбардировщиков, как вдруг с правой стороны из-за облака вынырнула пара «фокке-вульфов». На большой скорости ее ведущий подошел к бомбардировщику сзади-снизу и с дистанции 100—120 метров открыл огонь. Его ведомый открыл огонь по нашему истребителю, бросившемуся отбивать атаку немца. Очередь «фокке-вульфов» была длинной, и в несколько секунд «петляков» превратился в горящий факел, из которого выпрыгивал экипаж. А атакующие «охотники» уже глубоким пикированием уходили от преследовавших их наших истребителей...
В этой атаке проявились все основные принципы действия «охотников». Обнаружив цель, они сближались с ней, маскируясь облачностью, солнцем, фоном земли. Выбрав удобный момент, «охотник» на большой скорости стремительно атаковывал цель. Ведущий при этом всегда сближался с ней на большой скорости на минимальную дистанцию, обычно давал одну очередь и уходил. Ведомый обеспечивал атаку ведущего, а при отсутствии прикрытия также участвовал в атаке (обычно по другому самолету) и затем следовал за ведущим. Для выполнения таких задач, естественно, такие летчики-«охотники» должны были иметь хорошую летную и прекрасную стрелковую подготовку.
«Свободная охота» – это наиболее сложный вид боевой деятельности, требующий умения поражать противника с первой очереди. Летчик должен обладать многими важными качествами: смелостью и отвагой, решительностью и способностью моментально оценивать обстановку и принимать правильное решение. Необходимо помнить, что «охотник» действует в основном в тылу противника, поэтому он должен хорошо знать все аэродромы противника, распорядок вылетов вражеской авиации, маршруты их полета к цели, районы сбора и расхождения. Короче говоря, «охотник» один в глубоком тылу противника, ни одна радиостанция наведения помочь ему не может, а сам он должен отвечать еще и за своего ведомого. «Свободная охота» дополняет действия основных сил воздушных армий в борьбе за господство в воздухе, которое достигается уничтожением противника в воздушных боях, обычно в прифронтовой полосе, а также ее уничтожением на аэродромах базирования. Действия «охотников» имеют целью деморализовать летный состав противника, заставить его постоянно быть в напряжении, чувствовать свою уязвимость все время полета – от взлета до посадки. Результатом является появление чувства неуверенности, подавление воли к активному сопротивлению.
