Виктор Андриянов - Косыгин
Алексей Николаевич с горечью говорил о том, как беспощадно, бессмысленно расправились с этими бывшими противниками большевизма, которые самоотверженно трудились в сибирской глухомани, надеясь мирной работой способствовать осуществлению своих отнюдь не буржуазных идеалов. Становится понятно, почему в 1930 году Алексей Николаевич покинул полюбившуюся ему (как он не раз говорил) Сибирь и возвратился в Ленинград. Ведь многие из тех, с кем он работал в потребкооперации, были меньшевиками и эсерами, «врагами народа». Создавалось впечатление (вернее, такое впечатление создавали), что те работники потребкооперации, кто не был меньшевиком или эсером, по меньшей мере утратили бдительность, а то и вовсе стали пособниками «врагов народа». Алексей Николаевич был членом партии, одним из руководителей сибирской потребкооперации. Но он не чувствовал своей вины, которую якобы обязан был сознавать. Складывалась ложная, полная фальши ситуация, терпеть которую он не хотел. И все же главное состояло отнюдь не в этой угрозе быть объявленным пособником мнимого врага или даже претерпеть его горькую судьбу. Ведь Алексей Николаевич не только не чувствовал себя виновным, но был также убежден, что невиновный всегда сможет оправдаться. Вера в правду, которая, несмотря ни на что, побеждает кривду, не оставляла его в те времена. Главное, почему он, как однажды выразился, «покинул ряды кооператоров», состояло в том, что коллективизация, развернувшаяся в Сибири, означала, как это ни странно, дезорганизацию и в значительной мере разрушение мощной, охватывающей все уголки Сибири кооперативной сети. Если вдуматься, в этом нет ничего удивительного. Ведь потребкооперация покупала и продавала продукцию крестьян-единоличников. Исчезновение этой категории товаропроизводителей, появление колхозов и совхозов означало замену существовавших до этого товарно-денежных отношений обязательными государственными поставками. Это относилось не только к зерновому хозяйству и животноводству, но и к плодоовощной продукции, пчеловодству, охотничьему промыслу, рыболовству и т. д. Сфера деятельности потребительской кооперации предельно ограничивалась, что вполне соответствовало интересам командно-административной государственной системы с ее жестким централизмом, нетерпимым ко всякой, пусть и весьма относительной, самостоятельности, без которой немыслимо существование потребительской кооперации.
В 1974 году Председатель советского правительства в Киренск так и не завернул, хотя был совсем рядом. Почему? В точности на этот вопрос уже никто не ответит. Не приехал Косыгин и в Бодайбо, где его тоже ждали. В соответствии с требованиями того времени, как выяснил В. Медведев, через каждый километр на пути следования особы такого ранга должен был стоять туалет из струганых (именно струганых!) досок. Путь Косыгина должен был лежать в Кропоткин, что находится в 180 километрах от Бодайбо. И требование было выполнено!
Тот, кто сожалеет о напрасно затраченных кубометрах лесоматериалов, должен знать: ни до Косыгина, ни после него речники и золотодобытчики не жили так хорошо. Именно в 70-е начался новый расцвет старательского движения, выросла добыча драгоценного металла, а в ремонтно-эксплуатационные базы флота поступили современные корабли. Толк в Севере Алексей Николаевич знал. Ни одного худого слова о нем вы здесь не услышите. Впрочем, как и в других краях.
И Косыгин не раз вспоминал добрым словом свои сибирские годы. Они остались с ним навсегда. За трогательным интересом к Сибири, Алтаю, Северу легко просматривались личные чувства: там появилась семья, родилась дочь; там он начал формироваться как руководитель. Позже, уже работая в Совнаркоме, возглавляя Совет Министров, Косыгин не раз возвращался к опыту кооперации. В наброске выступления на заседании Совета Центросоюза (1958-й год) Алексей Николаевич предложил целую программу развития потребительской кооперации, интересную и сегодня. Думал он об этом и в последние годы жизни.
Как вспоминал Борис Терентьевич Бацанов, начальник секретариата Председателя Совмина СССР, уже будучи тяжело больным, Косыгин вынашивал идею о том, чтобы вдохнуть новую жизнь в деформированные остатки кооперации в Советском Союзе. Он часто бывал за границей, пытливый взгляд его примечал не только высокую организацию крупного производства, быстрый научно-технический прогресс, но и всепроникающую сферу услуг, доступность ее простому человеку, который может хорошо отдохнуть не только по профсоюзной путевке раз в год, но и просто расслабиться за кружкой пива в уютной и дешевой пивной или придорожном кафе. А наш унылый и неопрятный общепит навевал на него воспоминания о работе в сибирской кооперации в годы нэпа. Он часто рассказывал, как хорошо и сытно кормили в придорожных трактирах на Ленском тракте, как чисто и уютно было на постоялых дворах. Одно удовольствие проехать на перекладных несколько сотен километров… Он вспоминал об этом с какой-то ностальгией, ведь это было тоже при советской власти, было, но ушло.
Уже в больнице, в 1980 году, он дал поручение председателю правления Центросоюза Смирнову подготовить предложения о расширении и перестройке деятельности потребительской кооперации, в руках которой находилось до 40 % розничного товарооборота в стране. Суть его замысла состояла в том, чтобы на кооперативных началах коренным образом (он говорил: «до европейских стандартов») — поднять качество торгового и бытового обслуживания не только сельского, но и городского населения. Он стал перечитывать ленинские работы о кооперации, выделяя в них мысль о ней как имманентном элементе социализма, а также то, что «…кооперация в наших условиях сплошь и рядом совершенно совпадает с социализмом».
К сожалению, по-настоящему заняться этим делом Косыгин уже не успел. А его преемник Тихонов был настроен на другой лад и уж совсем не собирался начинать свое премьерство с «реформаторских» инициатив.
В начале 1930 года Сибкрайсоюз получил депешу из Москвы. В ней говорилось, что краю выделяется три места на «факультете потребительской кооперации при институте имени Рыкова». Фракция ВКП(б) Сибкрайсоюза приняла такое решение:
«1. Послать одного батрака, поручить подобрать грамотного. 2. На оставшиеся два места выдвинуть А. Косыгина и В. Пузакова».
Из автобиографии А. Н. Косыгина:
«В 1930 г. окончил курсы по подготовке во ВТУЗ и поступил в Ленинградский текстильный институт. Окончил институт в январе 1936 года. В институте вел партийную работу секретаря факультетской ячейки, культпропа парткома и секретаря парткома».
