Лев Лурье - Без Москвы
1 декабря 1934 года в Смольном Леонид Николаев застрелил Сергея Кирова. С этого события начинается «Большой террор». В убийстве были обвинены зиновьевцы, то есть фактически все ленинградцы – члены ВКП(б), голосовавшие в 1925 году за «ленинградскую оппозицию».
9 января 1935 года состоялось Особое совещание при НКВД СССР по уголовному делу «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и других». На этом заседании были осуждены 77 человек.
26 января 1935 года Сталин подписал постановление Политбюро о высылке из Ленинграда на север Сибири и в Якутию 663 бывших сторонников Зиновьева. В 1935 году были арестованы 843 зиновьевца. 325 бывших оппозиционеров были переведены из Ленинграда на партийную работу в другие районы.
Сталин у гроба Кирова – в почетном карауле. 1934 год
Одновременно с этим начинается операция «Бывшие люди». Так как «лишенцы» – «представители бывших эксплуататорских классов» с зиновьевцами не имели ничего общего, понятно, что под шумок решено было нанести удар по Ленинграду в целом.
Сигнал к массовому выселению «бывших» был дан закрытым письмом ЦК от 18 января, в котором утверждалось: «Ленинград является единственным в своем роде городом, где больше всего осталось бывших царских чиновников и их челяди, бывших жандармов и полицейских… Эти господа, расползаясь во все стороны, разлагают и портят наши аппараты».
Спустя два месяца в «Правде» было помещено сообщение о высылке из Ленинграда «за нарушение правил проживания и закона о паспортной системе 1074 граждан из бывшей аристократии, царских сановников, крупных капиталистов и помещиков, жандармов, полицейских и др.». На самом деле в 1935 году из Ленинграда выселили 39 660 человек (два заполненных стадиона «Петровский»); 24 374 человека были приговорены к расстрелу, заключению в лагерь или ссылке.
1937–1938 годы были в Ленинграде особенно жестокими. Как известно, «Большой террор» в его зените включал несколько «операций», планы которых давала Москва. Для Петербурга эти «операции» были особенно значимы потому, что касались важных для города меньшинств. Удар наносился по представителям национальных групп, а значит, многочисленных в Ленинграде поляков, немцев, финнов, эстонцев, латышей и литовцев. В ходе «финской» операции расстреляли 739 человек, немцев было арестовано 2919, расстреляно 2014, поляков было арестовано 2039, расстреляли 1022.
Еще один удар был нанесен по верующим всех конфессий. Из 107 управляющих Санкт-Петербургской епархией репрессировали 82 человека, всего активных православных – 1017, активных католиков репрессировано 365 человек, 80 – обновленцев, 19 – чуриковцев, 28 – старообрядцев, 293 – евангелических христиан, 41 – древно-евангельских христианина, 10 – адвентистов, 109 – иудеев, 17 – мусульман, 27 – буддистов.
Репрессии коснулись 1047 железнодорожников, 170 литераторов, 127 инженеров Особого технического бюро, 71 судостроителя, была разгромлена Пулковская обсерватория, расстреляли и отправили в лагеря 970 геологов.
Всего в Ленинграде в 1937–1938 годах было расстреляно 39 488 человек, в том числе в 1937-м – 18 719, а в 1938-м – 20 769.
Может быть не по масштабам, но по значению сталинский террор в Ленинграде напоминал то, что сделал Иван Грозный с Новгородом. «Ровные полешки лучше горят»: из города постарались убрать всех, кто как-то отличался.
От Леньки Пантелеева и Леонида Николаева до Николая Заболоцкого и Бенедикта Лившица.
1912-й: Перелом жизни
Как и почему 100 лет назад благополучная, набирающая силы и ресурсы Россия достигла точки кипения, приведшей к революции с обнищанием и братоубийством?
В 1912 году Россия жила лучше, чем когда-либо раньше. Позади были страшные годы «русской смуты» – 1905–1907: солдатские бунты, погромы имений, перестрелки в центре столиц. «Смута», в конце концов, привела к Конституции, премьер-министру Столыпину и позволила интеллигентам безнаказанно рассуждать в печати о судьбах России. Революция осталась позади и воспринималась, как сегодня «лихие 1990-е».
В 1912-м темпы роста ВВП поражали воображение, зримо росло не только благосостояние городов, но и села. За всю историю нашей страны ее экономика не развивалась так тотально и ошеломительно. Выплавка чугуна в 1910 году составляла 186 млн пудов, а в 1912 году – 256 млн. Добыча каменного угля в 1910 году равнялась 1,522 млн пудов, а в 1913 году – уже 2,214 млн. За три года (1911–1914) со 120 до 220 млрд рублей вырос основной капитал русских машиностроительных заводов. За 12 лет с 1900 года выплавка меди и добыча марганца выросли в пять раз.
«Золотой дождь» пролился буквально на все слои населения. Мужик впервые стал важным покупателем керосиновых ламп, швейных машин, сепараторов, жести, калош, зонтиков, черепаховых гребешков, ситца.
Гулянье в Летнем саду. 1 мая 1911 года
За несколько лет 4 млн крестьян перебрались из Европейской России в Сибирь. Алтай превратился в важнейший зерновой район, там же производили масло на экспорт. За 5 лет количество крестьян – пайщиков кооперативных обществ увеличилось в 12 раз.
Петербургские рабочие выписывали газеты, жили в отдельных квартирах (сдавая жильцам часть комнат внаем), ходили с женами в шляпках в «Народный дом» на Шаляпина. Средний годовой заработок рабочего на электростанции составлял 447 рублей (для сравнения: простой техник получал 1500 рублей в год, а специалист-инженер – 2400), на машиностроительных заводах – 425 (в 1901 году средний рабочий получал в год 201 рубль). Электрик на шахте «Никита Хрущев» имел костюм-тройку, мягкую велюровую шляпу, на работу добирался из собственного домика на велосипеде.
Федор Шаляпин с поклонниками у служебного входа театра Народного дома. Фото Карла Буллы
В стране ежегодно издавался 71 млн книг, выходило 440 ежедневных газет. Модные авторы, не в пример Достоевскому или Чехову, становились миллионерами: не только Горький, Андреев, Куприн, но и Бунин, Мережковский, Арцыбашев считались людьми с достатком. Но это кумиры прошлых поколений.
В марте 1912 года вышла первая книга Анны Ахматовой «Вечер», чуть позже – второй сборник Марины Цветаевой «Волшебный фонарь» и четвертый сборник Николая Гумилева «Чужое небо». Сенсация сезона 1912–1913 годов – футуристы. Они воспринимаются одними как клоуны, другими – как наглые хамы, для которых ничего не свято, эдакие панки 1912 года, и только немногими – как серьезные художники и поэты, которые прославят русское искусство в мире.
Сенсация сезона 1912–1913 годов – футуристы. Владимир Маяковский (второй ряд, в центре) в студии художника Николая Кульбина. 1912 год
