Агата Кристи - Расскажи, как живешь
Макс помещает все это в полотняный мешок, тщательно его завязывает и снабжает биркой с названием телля, где все собрано. Этот телль, не отмеченный на карте, Макс окрестил Телль-Мак, в честь нашего Макартни, которому принадлежит честь первой ценной находки.
На непроницаемой физиономии Мака мелькает нечто похожее на улыбку благодарности.
Мы спускаемся со склона Телль-Мака и садимся в машину. Солнце начинает припекать, я снимаю один свитер. Осматриваем еще два небольших кургана, а у третьего, на самом берегу Хабура, делаем перерыв на ленч. Едим мы крутые яйца, говяжью тушенку, апельсины и довольно черствый хлеб. Аристид кипятит на примусе чай. Жара достигает апогея, тени больше нет, все тонет в бледном мареве зноя. Макс утешает: хорошо еще, что мы производим рекогносцировку сейчас, а не весной. На мое «почему?» он объясняет, что весной среди травы искать черепки куда труднее. Макс уверяет, что весной тут все зелено. Это, по его словам, плодороднейшая степь! Ну это уж он чересчур преувеличивает, возражаю я, но Макс повторяет: да, это — плодороднейшая степь.
Сегодня мы поедем на Телль-Руман (малообнадеживающее название, впрочем, это не значит, что городище действительно окажется «римским»!) и по пути навестим Телль-Джума.
Все телли в этих местах весьма многообещающие, чего не скажешь о курганах, расположенных южнее. Здесь попадаются черепки второго и третьего тысячелетий до нашей эры, а римских вещей, слава Богу, мало. Тут встречается даже доисторическая керамика с росписью. Проблема одна — который из теплей выбрать для раскопок. О каждом Макс твердит с неизменным восторгом, что это как раз тот, что нам нужен!
Наша поездка в Телль-Халаф для меня своего рода паломничество. Название это так часто звучало в наших разговорах за последние несколько лет, что просто не верилось, что мы действительно достигли этого легендарного места и что оно — действительно существует наяву. Это очень красивый холм в излучине Хабура.
Я вспоминаю наш визит в Берлин — к барону фон Оппенхейму. Он повел нас тогда в музей своих находок, и они проболтали с Максом часов пять. Замечу: ни стула, ни кресла в музее не было, так что мой поначалу живой интерес постепенно угас. Я уныло бродила среди весьма уродливых статуй, которые были найдены, как я поняла, в Телль-Халафе и которые, по мнению барона, были современницами весьма примечательной керамики, в чем Макс позволил себе вежливо усомниться. На мой взгляд, все фигуры были одинаковы. Лишь потом я с удивлением узнала, что они и на самом деле одинаковые, поскольку все являются гипсовыми копиями одного-единственного подлинника!
Барон фон Оппенхейм погладил одну из них и воскликнул: «О моя прекрасная Венера!» — И снова пустился в спор, и мне оставалось только жалеть, что я не могу, как говорится в детском стишке, взять ноги в руки и дать стрекача.
Обходя многочисленные курганы в окрестностях Телль-Халафа, мы беседовали с местными и слышали множество легенд об «Эль-Бароне», главным образом о баснословных суммах в золоте, которыми он с ними расплачивался. С годами количество этого «мифического» золота немыслимо выросло. Похоже, даже правительство Германии уступало богатством этому барону!
К северу от Хассече множество деревушек и возделанных полей. После прихода сюда французов и ухода турок территория заселяется снова — впервые со времен римского владычества.
Домой возвращаемся поздно. Погода меняется; подымается ветер, что весьма неприятно: в лицо летит пыль с песком и начинают болеть глаза. Обедаем мы с французами, все превосходно, хотя привести себя к званому обеду в мало-мальски приличный вид было довольно сложно. Чистая блузка, а для мужчин белые рубашки — вот единственный вариант имеющегося у нас парадного костюма. Вечер прошел чудесно, но, когда мы возвращались, начался дождь. Нас ожидала «веселая» ночь под вой собак, гуденье ветра и хлопанье мокрого брезента на ветру.
Ненадолго оставив Хабур, сегодня мы отправляемся на реку Джаг-Джаг. Огромный холм вблизи нее чрезвычайно меня заинтересовал, но меня тут же разочаровали, — увы, это оказался не телль, а потухший вулкан Каукаб.
Наша цель — некий Телль-Хамиди, место известное, но труднодоступное, так как прямой дороги туда нет. Это означает, что ехать придется по целине, через бесчисленные канавы и «вади»[36]. Хамуди полон энтузиазма, Мак, как всегда, мрачно-невозмутим, он уверен, что мы не сумеем добраться до Хамиди.
Мы едем семь часов — семь весьма утомительных часов: машина то и дело буксует, так что приходится откапывать колеса. Хамуди просто великолепен. Машина для него что-то вроде необъезженной, но горячей и быстрой лошадки.
Когда впереди маячит очередное пересохшее русло, он азартно орет Аристиду в ухо:
— Быстрее! Быстрее! Не давай ей раздумывать! Бери с наскока!
Когда Макс приказывает остановиться и идет осмотреть препятствие, Хамуди в отчаянии трясет головой, на его лице — гримаса отвращения.
Нет, не так, словно хочет он сказать, управляются с горячей и нервной машиной! Такой просто нельзя давать время на размышления — и она будет вести себя как шелковая!
После всех объездов, сверки с картой и расспросов у местных проводников мы наконец добираемся до места.
Телль-Хамиди великолепен в лучах послеполуденного солнца, и рыдван наш с гордым видом въезжает по пологому склону на самую вершину, откуда открывается вид на болотце — приют диких уток. Мак изрекает с мрачным удовлетворением:
— Вода, разумеется, стоячая!
Это мы ему потом припомним!
Началась лихорадочная спешка, с каждым днем мы все усерднее обследуем окрестные телли. Для нас очень важны три вещи. Чтобы вблизи имелись деревни — нам нужны рабочие. Затем, нужен источник воды — то есть телль не должен быть расположен далеко от Хабура, Джаг-Джага, или хотя бы какого-нибудь не полностью разрушенного колодца. И третье — необходимо найти подтверждение того, что в чреве телля таится именно то, что мы ищем. Ведь раскопки — это азартная игра. Тут около семидесяти городищ, и все они были заселены примерно в одно и то же время, попробуй узнай сразу, где тут развалины жилищ, где — хранилище табличек с письменами, а где попадутся особо интересные объекты? Маленький телль может оказаться не менее перспективным, чем большой, поскольку самые главные города скорее всего давно разграблены и разрушены. Самое главное — удача. Ведь как часто бывает: сезон за сезоном экспедиция ведет нудные раскопки, по всем правилам, методично... попадаются иногда довольно интересные фрагменты, но ничего похожего на сенсацию, и вдруг — случайный сдвиг, фут в сторону — и вот она, уникальная находка!
