Петр Астахов - Зигзаги судьбы. Из жизни советского военнопленного и советского зэка
— Ну, хорошо, падла! Ты еще вспомнишь меня! — Но руки кочегара так сильно придавили его, что сопротивляться в это мгновение было бесполезно…
— Раздевайся, сволочь! — приказал Йонас.
Молодой грабитель не мог поверить, что это относится к нему, оказался в замешательстве и тут же получил сильный удар в живот. Он сорвал с него рубаху и ухватил за штаны.
— Снимай все, подонок! Будешь помнить меня! — и когда он сбросил одежду, Йонас с презреньем выругался.
— А теперь иди, гуляй!..
Женщина была свидетельницей происходящего наказания и того, как униженный и оскорбленный грабитель исчез во мгле. Вместе они добрались до поселка.
Наутро к общежитию пришла группа чеченцев. Они громко разговаривали, и пытались увидеть, где тут живет такой большой мужик. Они искали рыжего кочегара, о неслыханной дерзости которого рассказал их земляк. Он правильно определил место проживания человека, который раздел его на дороге.
Их было человек шесть. Они поднялись по лестнице в коридор, где жили сантехники. Без стука, не соблюдая приличия, распахнули дверь. В комнате за столом сидели четверо хозяев, они завтракали — один из них был тот самый рыжий кочегар, которого искали.
Старший чеченец оценил обстановку — их было больше; они пришли с целью наказать наглого обидчика, инициатива в данный момент принадлежала им, нужно было действовать.
Он вытащил из-под рубахи нож, похожий на кинжал, и очень ловко вонзил его в деревянную лавку, что стояла у стола. Хотел с первой минуты подавить волю хозяев, а если кто-то осмелится оказать сопротивление, то не церемониться и зарезать.
Йонас поднялся, протянул руку к матрацу своей кровати, приподнял его и вытащил длинную, в палец толщиной, пику из арматурного железа и также ловко вонзил ее в пол.
Он спокойно смотрел на непрошеного гостя и всем своим видом выражал намерение достойно ответить на наглое вторжение незнакомцев в дом.
— Ты пришел говорить или права качать? Кто позволил тебе заходить в чужой дом без стука?
Чеченец явно не ожидал такого поворота и в замешательстве обдумывал, что ответить. Поведение латыша охлаждало пыл.
— Вчера ты оскорбил горца. Ты не только ударил, ты раздел его, кто тебе разрешил? Я пришел наказать тебя за дерзость. Чеченцы не прощают такого. Но я не ожидал увидеть такого смелого человека, как ты. Ты принял мой вызов и хочешь ответить за свой поступок.
— Я хочу спросить, — ответил Йонас, — а как поступил бы ты, окажись на моем месте? Что значит для тебя женщина? Если в тебе течет кровь горца, сумел бы ты остаться в стороне, видя, как обижают твою мать, жену или сестру? Отвечай, только честно. Мы мужчины и можем решить этот спор по-мужски — я принимаю твой вызов, только не вижу нужды драться по такому поводу.
Чеченцы, как правило, не прощают обид, и Йонас должен был быть наказан. И если бы на месте Йонаса оказался русский иноверец, участь его была бы предрешена. Но перед ними оказался латыш, представитель другого угнетенного народа из Прибалтики. Это меняло ситуацию.
Слова Йонаса возымели действие. В них были мудрость и разум. Чеченец, выслушав их, не стал продолжать разговор. Он протянул руку и сказал:
— Давай мириться. Меня зовут Ибрагим. Я вижу, ты хороший и справедливый человек, теперь ты мой кунак.
Затем он обратился к молодому чеченцу и что-то сказал ему. Парень на время исчез, а через некоторое время появился с бутылками в руках.
Пили по очереди — не хватило на всех посуды. Расходились по-доброму, как близкие, давно знавшие друг друга люди. Инцидент с чеченцами закончился отрадным фактом — на дороге, где часто грабили поселковых жителей, такие случаи прекратились.
3.Мое положение ссыльного вселяло надежду поехать в Баку. Пошел четырнадцатый год, как я не видел родных. Я решил навести об этом справки в комендатуре. Ничего определенного мне не пообещали, но предложили написать заявление.
Я объяснил причину своего желания выехать в Баку и принес заявление коменданту. Все складывалось пока хорошо. За ответом сказали прийти через неделю. Эту неделю прожил, как на иголках: «дадут — не дадут»?
В назначенный день я пришел в комендатуру. Ждал своей очереди. Посетителей было много, а я все продолжал теряться в догадках. Наконец подошла моя очередь, я переступил порог кабинета начальника.
— Я пришел по поводу своего заявления. Мне сказали прийти через неделю. Сегодня срок. Я хотел съездить в Баку к родителям, которых не видел очень давно. Фамилия моя Астахов. Петр Петрович; работаю на заводе горно-шахтного оборудования, проживаю в поселке ГШО.
— Да, я помню ваше заявление, молодой человек. Могу вас обрадовать. В областном управлении внутренних дел нам сообщили, что по поводу вашего пребывания в Караганде уже вынесено решение о предоставлении вам права на переезд в Баку, на постоянное жительство. Вы больше не ссыльный, а свободный гражданин и можете хоть сегодня выехать из Караганды. У нас заготовлена справка, по которой вы получите в милиции паспорт на постоянное проживание в Баку. Могу поздравить вас и пожелать счастливого пути!
Я просто не верил тому, что слышал, смысл слов коменданта казался не просто неожиданным, он казался невероятным.
Он достал папку с документами и, порывшись в ней, вытащил мою справку. Я не могу точно воспроизвести ее содержание, но смысл заключался в том, что по решению прокуратуры войск Советской армии мне предоставлялось право переезда из мест поселения на постоянное жительство в г. Баку.
В справке не было сказано ни единого слова о реабилитации. И этот факт меня насторожил, так как моя прописка в Баку еще не означала полного восстановления гражданских прав. Там не было слов: «реабилитировать из-за отсутствия состава преступления».
Смущенный содержанием справки, я спросил коменданта:
— Меня удивляет здесь одно — отсутствие правовых норм, поэтому я не совсем уверен в том, что меня пропишут в Баку, ведь это режимный город.
— Можете не сомневаться, в Баку Вы вспомните мои слова.
— А если я с вашей справкой заеду в Москву в МВД, чтобы на месте уточнить возможности в бакинской прописке? — спросил я.
— Это ваше личное дело. Поступайте, как хотите.
Я захватил нежданно свалившуюся справку и поспешил в поселок поделиться с друзьями радостным известием.
Эпилог
ДОРОГА ДОМОЙ
За несколько месяцев до случившегося я, будто предчувствуя скорый отъезд, решил устроиться на работу в поселковый кинотеатр «Родина» оформлять рекламные щиты. Работа не требовала много времени — фильмы менялись всего два раза в неделю, и я без особых усилий успевал выполнять задания администрации. Плата за работу была небольшая, но за эти месяцы я собрал сумму, позволившую мне купить билет и выехать в Баку.
