Том Джелтен - Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи
Корона изо всех сил сопротивлялся плану удвоить производство рома ради бахвальства. На первый взгляд эта идея была вполне разумной, однако привела бы к преждевременному разливу старых ромов. Умберто Корона отказался выпустить даже литр рома, рецепт которого отклонялся бы от утвержденного, и тем самым спас будущее ромовой индустрии в Сантьяго.
Однако старые бойцы эпохи Бакарди один за другим умирали или уходили на покой. Мариано Лавинь скончался в 1977 году, проработав в ромовой промышленности почти шестьдесят лет. Он до самого конца сохранял деятельный образ жизни и был похоронен как герой Кубы — элегантная похоронная процессия отошла от дверей старой винокурни «Бакарди», куда сотни работников пришли отдать последние почести ветерану, и двинулась на кладбище «Санта-Ифигения» под покровом листвы и цветов. Старый коллега Лавиня по «Бакарди» Альфонсо Матаморос уже давно уволился, не выдержав постоянного вмешательства государства в процесс производства. Давно миновали дни, когда ему доверили ключ от винокурни и он мог приходить и уходить на работу, когда вздумается. Новая система была насквозь бюрократична и стремилась все контролировать, и Матаморос стал всего-навсего очередным работником винокурни, от которого требовалось соблюдать регламент, установленный министерством промышленности.
При социализме весь процесс изготовления рома был расписан на определенные этапы, которые затем подробнейшим образом детализировались и превращались в совокупность трудовых стандартов. Приемы и методы, которые в эту семейства «Бакарди» были неофициальными, стали обязательными и были перечислены в брошюреруководстве, как будто изготовление рома можно было так регламентировать, что особые умения и опыт уже не требовались. Технические нормы, которых надлежало придерживаться при мытье пробок и наклеивании этикеток, были прописаны почти так же подробно, как и инструкции по выдержке aguardiente и фильтрации рома, так что на усмотрение мастера почти ничего не оставалось. Прием оценки рома по аромату и ощущению на ладонях — так поступали и Даниэль Бакарди, и Мариано Лавинь, — уступил место процедуре, описанной в руководстве: «Когда необходимо произвести определенный тип рома, прежде всего следует запросить с соответствующего склада для выдержки нужное количество согласно указанной дате…» Старая винокурня на Матадеро стала теперь частью Административной единицы № 1, подразделения Сантьягского объединения производителей напитков, которое, в свою очередь, подчинялось Провинциальному правлению производителей алкогольных и безалкогольных напитков.
Однако santiagueros называли ее не иначе как «завод «Бакарди»».
Глава двадцатая
Семейный бизнес
Этот старый господин появился в здании «Бакарди» в Майами незадолго до полудня, облаченный в элегантнейший белый льняной костюм на излюбленный манер кубинской аристократии. Ему было уже девяносто лет, он был лыс и опирался на трость, однако по-прежнему держался с некоторой надменностью. Оглядевшись из-за роговых очков, старый господин увидел своего внучатого племянника Хосе Аргамасилью Бакарди, подозвал его и велел составить ему компанию и выпить в баре компании.
— Tío, еще рано! — возразил Аргамасилья. — Мне надо работать!
— Ладно тебе, присядь. Работа подождет.
Эмилито Бакарди Лай, старший сын Эмилио Бакарди Моро и Марии Лай, был не из тех, кто слишком тревожится о делах. В семнадцать лет, когда он покинул дом и присоединился к кубинским повстанцам-mambí, боровшимся за независимость Кубы от Испании, он проявил незаурядную отвагу и патриотизм, однако в последующие годы «полковник» Бакарди служил семейному предприятию в основном рассказами о войне, которыми он щедро делился с клиентами компании. В дождливые дни старые боевые раны давали о себе знать. «О-о, — стонал Эмилито, — это machetazo, которым меня наградили при Калимете» — и в сотый раз рассказывал, как испанский штык пустил ему кровь. Он рассказывал эти истории сначала в баре «Бакарди» в Гаване, потом — в Майами, где жил со второй женой Зоилой в небоскребе с видом на залив Бискейн. В эмиграции в его рассказах появился новый поворот: полковник то и дело разражался гневной филиппикой в адрес Фиделя Кастро, нынешнего врага Бакарди. «Если бы mambíses ожили и снова взялись за мачете, — говорил он, — Фидель увидел бы, как мы умеем драться!»
Глава «Бакарди» Пепин Бош, женатый на двоюродной сестре Эмилито Энрикете, заметив его в баре, тут же приводил знакомиться кого-нибудь из посетителей. Эмилито неизменно делал вид, будто недоволен, что его побеспокоили, однако на самом деле обожал оказываться в центре внимания.
Проведя в здании «Бакарди» около часа, Эмилито — так его звали с детства – обычно шел перекусить со своей сводной сестрой Мариной. Другие его сводные сестры – Мимин, ставшая скульптором, Аделаида (Лалита) и Амалия, самая младшая, — к этому времени жили в Нью-Йорке, на Багамах и в Мадриде. Две родные сестры Эмилито Кармен и Мариита осели соответственно в Пуэрто-Рико и Пенсильвании.
Эмилито с сестрами были внуки Факундо Бакарди Массо, основателя компании, и его супруги Амалии Моро и принадлежали к третьему поколению Бакарди. К нему же относились и двоюродные братья и сестры Эмилито Луис, Лаура и Мария Бакарди, сын и дочери брата дона Эмилио Факундо-младшего, а также Хоакин Бакарди по прозвищу Пивовар — единственный оставшийся в живых сын брата Эмилио Хосе — и дети семьи Шуг — Лусия, Хорхе, Виктор и Энрикета, родителями которых были сестра Эмилио Амалия и деловой партнер «Бакарди» Энрике Шуг. Все эти Бакарди с детства росли бок о бок с дедовской компанией на Кубе и вместе со своими детьми, племянниками и племянницами владели практически всеми ее акциями. Это были те самые Бакарди, на которых работали Пепин Бош и другие служащие компании.
К 1960 годам предприятие «Бакарди» состояло из пяти компаний, которые располагались от Багамских островов до Бразилии, однако оно по-прежнему оставалось семейным бизнесом, державшимся за счет личных отношений между родственниками.
Успех Пепина Боша как главы «Бакарди» во многом был обусловлен его мудрой политикой на внешних рынках и расширением фирмы за границу, а также тем, как хитроумно он наладил коммерческие отношения внутри разных отделений «Бакарди», однако отчасти причиной этого успеха стало и понимание семьи Бакарди и тщательное управление внутрисемейными отношениями на протяжении двадцати с лишним лет.
Естественно, Бош не питал нежных чувств ко всем без исключения родственникам жены и зачастую вел себя с ними деспотично, однако он ни на миг не забывал о том, что он руководит не просто современным промышленным предприятием, но и семейным бизнесом.
