Евгений Стригин - Путин. Внедрение в Кремль
Но то ли трудно было спокойно заснуть в номере московской гостиницы, то ли еще почему, приснился какой-то странный сон. Сижу я в ресторане вместе с новым премьером Путиным, и пьем мы коньяк. И говорит мне наш премьер: «Женя! Ты вообще мой самый лучший друг». После этого проснулся. Сразу подумал: какая ерунда может присниться.
Но случаем воспользовался и в компании знакомых, когда нужно было рассказать что-либо занятное, вспоминал этот сон, добавляя обычно слова: «Жаль, что самому Путину такой сон не приснился, а то бы он знал, кто его лучший друг». Кстати, в Москве познакомился с одним из бывших руководителей госбезопасности и тоже рассказал ему про этот сон. Вместе посмеялись.
А тем временем Путин на посту премьер-министра задержался, дела его пошли в гору. И после того как в 2000 году он стал кандидатом в президенты России, мне случайно попала в руки его биографические данные. Оказывается, мы родились в один и тот же день. Правда, Владимир Владимирович был старше по возрасту. Это, конечно, несколько удивило, но не более того. Когда подумал более основательно, нашел еще кое-какое сходство, всегда лестно сравнивать себя с высшими лицами, но об этом сходстве никому уже не говорил и рассказывать не стоит, слишком мелкие факты, ими никого не развеселишь и не удивишь.
Вот и все, что связывало меня с Путиным. Связь, надо сказать, виртуальная. Правда, был еще один факт. В 1989 году в конце лета я был вместе с женой в туристической поезде в Восточной Германии (тогда еще ГДР). В городе Дрезден однажды перебросился парой фраз с женщиной, которая оказалась женой советского офицера. Сейчас, мне кажется, что это могла быть супруга Путина — Людмила. Но вспомнить лицо той женщины из Дрездена уже не могу. Тем более не вспомнит она меня.
86
86- Не прав был не только первый российский президент. Николай Леонов, например, писал: «Заканчивая историю Скуратова, скажем, что он пережил на своем посту самого Ельцина, сохраняя свой нелепый статус уволенного, но не отставленного прокурора. Завершил он свой бесславный путь в мае 2000 г., когда получил официальную отставку от Совета Федерации и сел писать свои «мемуары» в оправдание своих грехов» (Леонов Н.С. Крестный путь России. 1991–2000. С. 438).
87
87- Злата Рапова писала: «Что касается избирательной кампании Скуратова, то она изначально обещала быть интересной. Дело в том, что предвыборный штаб возглавлял генерал Юрий Муратович Баграев. Человек, известный тем, что отказался вести уголовное дело против Скуратова, найдя в нем ряд нарушений. Фамилия непокорного генерала гремела тогда на всю страну, он побывал «героем дня» на НТВ и в других программах и в результате лишился своего поста и работы в Главной военной прокуратуре. Мне его поступок показался просто героическим, и я даже считала, что Скуратов в определенной степени ему обязан. Видимо, Юрий Ильич тоже так думал. Избирательный штаб кандидата в Президенты Ю.И. Скуратова располагался в здании в Армянском переулке. Ю.М. Баграев производил впечатление чрезвычайно деятельного человека, вникающего во все проблемы и работающего практически 24 часа в сутки. И было непонятно, почему против него внутри штаба сразу же сложилась оппозиция. Баграев выглядел обаятельным человеком, с наивной детской улыбкой и неизменной доброжелательностью по отношению к коллегам. К томе же он был необыкновенно скромен: носил недорогой костюм, жил в небольшой квартирке и на работу добирался на метро. Я не знаю, сразу ли он ставил своей задачей провалить кампанию Скуратова или это произошло под нажимом в какой-то момент. Но сведения для сборщиков подписей он сразу же выдавал неверные. Напоминаю, что кандидат в Президенты должен представить один миллион подписей избирателей в свою поддержку, без этого он не будет зарегистрирован. Но тогда, в связи с досрочной отставкой Президента, собирали «всего» пятьсот тысяч. Сбор подписей дело чрезвычайно тонкое. Малейшая ошибка в заполнении листа приводит к выбраковке его в Центризбиркоме. И вот Баграев говорит сборщикам, что нет необходимости на подписном листе указывать область, в которой собираются данные подписи, достаточно написать название города и все остальное. Вроде бы мелочь. Но на таких мелочах была выбракована чуть ли не половина собранных подписей. К счастью еще, некоторые сборщики оказались достаточно опытными, чтобы оформить лист как полагается. Может быть, Баграев давал неверную информацию по неведению. Но как можно поверить в это, когда дело касается столь серьезного следователя, привыкшего проверять все мельчайшие детали, генерала прокуратуры? Но наконец с огромным трудом собранные в кратчайшие сроки подписные листы были сложены и рассортированы в три громадные кипы. На одной из них крупными красными буквами было написано «Брак» (Разумеется, изначально подписи проверялись и выбраковывались самими работниками штаба, до сдачи их в Центральную избирательную комиссию). На второй пачке стояло слово «Резерв». И третью можно было сдавать в ЦИК. И вот после того, как Баграев с помощниками, запершись, поработал с этими папками, произошли необъяснимые вещи. Часть откровенно бракованных подписей почему-то ушла в Центризбирком (я это точно знаю, потому что сама браковала их: они представляли собой такую безобразную кашу с перечеркиванием и замазыванием строчек, что принять их было просто невозможно). Часть же листов, без единой пометки о причинах забраковки, вернулась в регионы к разъяренным сборщикам, которые тут же сообщили народу, что Скуратов издевается над людьми. Таким образом, даже если бы подписи ЦИК принял и зарегистрировал Скуратова в качестве претендента, голосовать бы за него все равно уже никто не стал. Впрочем, я думаю, Баграев надеялся, что Скуратову ЦИК не пройти и тогда вся вина за провал была бы взвалена на человека, отвечающего за проверку подписей, Валерия Михайловича Дашкова. А сам Баграев остался бы чист, так как подписи были сданы к сроку. Но надо отдать должное Дашкову, ему удалось отстоять подписи в ЦИКе. С географическими справочниками в руках, Дашков и Гущенко доказывали комиссии, что город Великие Луки находится в Псковской области, а, к примеру, Торжок на территории Великого Новгорода и городов с аналогичным названием в других областях не существует (ведь основная придирка была связана с тем, что на листах не указывались названия регионов). После вторичной выборки подписи ЦИК прошли. Но это уже ничего не могло изменить. Скуратов не хотел предпринимать каких-либо радикальных шагов, да в этом уже и не было необходимости.
Надо сказать, что всегда основной проблемой Юрия Ильича, он, кстати, сам это признает, были кадровые ошибки. В период работы в Генеральной прокуратуре он не сумел помешать противостоянию своих подчиненных Чайки, Демина и Розонова (которые впоследствии предали Скуратова) заместителю Генерального прокурора Михаилу Борисовичу Катышеву. Юрий Ильич сам характеризовал Катышева как блестящего следственного работника и чрезвычайно порядочного человека, но в момент травли его Скуратов оставался над схваткой. Наверное, дело в том, что не в характере Ю.И.Скуратова поверить в нечистоплотность людей, которых он считает своими друзьями. И, когда возникают какие-то интриги, он старается сохранить нейтралитет. Это прекрасное качество, но иногда следует принимать быстрые и жесткие решения. Что касается Михаила Борисовича Катышева, то мне не доводилось больше ни о ком слышать столько хвалебных эпитетов от самых различных людей. И мне все время чудился в этом какой-то подвох. Ведь не бывает идеальных людей, делающих только хорошее! Но единственная встреча с Катышевым заставила меня поменять это мнение, и я с радостью присоединяюсь к голосам его почитателей, охарактеризовав Михаила Борисовича как человека проницательного, скромного, умного и порядочного.
