Георгий Чернявский - Эйзенхауэр
Кубинские эмигранты стремились свергнуть Кастро вооруженным путем. Но между ними шла острейшая борьба не только по поводу целей борьбы (восстановление власти Батисты, введение военной диктатуры или создание демократического режима), но и по вопросу, кто эту борьбу возглавит. Среди кандидатов, как докладывали президенту, не находилось ни одного достойного лица.
В высших кругах США сдержанно-позитивное отношение к новой власти на Кубе быстро сменилось сугубо отрицательным. Вице-президент Никсон даже заявил, что США «обладают силой — и мистер Кастро знает это, — чтобы отстранить его от власти в любой день по своему выбору»{771}. Это было явно необдуманное и хвастливое заявление, суть которого Эйзенхауэр не разделял. Чем обернется такой курс, который полностью воспринял директор ЦРУ А. Даллес и о котором президенту докладывали только в самых общих чертах, станет ясно уже при следующем хозяине Белого дома Джоне Кеннеди, когда разразится опасный для судеб всего мира Кубинский кризис{772}.
На рассмотрение Эйзенхауэра были представлены два варианта. Первый, по которому на Кубу должны были быть направлены части американской морской пехоты, которые быстро навели бы там порядок, президент отверг с ходу, зная популярность Кастро не только в Латинской Америке, но и в определенных кругах США, а также предвидя крайне негативную реакцию мирового общественного мнения{773}. Второй вариант состоял в устранении Фиделя (изначально под этим понималось убийство) и организации отрядов кубинских эмигрантов для вторжения с территории одной из центральноамериканских стран на остров, уже деморализованный гибелью лидера или другими подходящими обстоятельствами.
Эйзенхауэр с неохотой дал согласие на второй вариант. Он, солдат по натуре, недолюбливал тайные службы, а их методы «плаща и кинжала» считал, как и масса обыкновенных людей, «грязными». В то же время как здравый и опытный политик он понимал необходимость тайных служб с присущими им приемами деятельности. Об этом свидетельствовали проведенные с его санкции и под его контролем операции в Иране и Гватемале. Определенная степень лицемерия в этом была — Эйзенхауэр заботился не столько об ограничении тайных операций, сколько о том, чтобы они не компрометировали лично его. Что ж, это — почти всеобщий атрибут политической жизни, хотя один раз Эйзенхауэру всё же пришлось принять огонь на себя.
Пока же он только согласился на подготовку в глубокой тайне кубинских эмигрантов в джунглях Гватемалы на средства США под руководством инструкторов ЦРУ и разработку планов убийства кубинского лидера. Уже в середине марта 1959 года А. Даллес в общих чертах доложил Эйзенхауэру план операции против Кастро, предусматривавший проведение «повстанческими» силами рейдов с целью разрушения инфраструктуры и убийства ответственных чиновников, создание антикастровских партизанских отрядов. Предполагалось, что будет накоплена такая критическая масса оппозиционеров, которая позволит открыто выступить и свергнуть существовавшую власть. Эйзенхауэр дал санкцию на подготовку конкретной директивы о способах тайного проникновения эмигрантов на территорию Кубы с перспективой подготовки антиправительственного восстания. Операция получила наименование «Плутон»{774}.
Эйзенхауэра вскоре убедили, что в горах Кубы действуют партизанские отряды, которым оказывают помощь американские разведывательные службы. Это был прямой обман: на острове действовало лишь несколько разрозненных подпольных групп, оторванных от внешних сил и помощи не получавших{775}.
На территории Гватемалы действительно было создано несколько тайных баз, на которых проходили военное обучение кубинские эмигранты-добровольцы. Подготовка, однако, осуществлялась без конкретных учебных планов, наспех, самозваные инструкторы пытались учить добровольцев тому, что умели сами, не будучи мастерами военного, а тем более партизанско-подрывного дела{776}. В результате уже после окончания президентства Эйзенхауэра, весной 1961 года, была предпринята попытка высадки эмигрантских отрядов под прикрытием военно-морского флота США, которая завершилась полным провалом.
Пока же ЦРУ предлагало президенту малоэффективные, с его точки зрения, меры. Однажды А. Даллес принес ему фотографии сахароочистительного завода на Кубе, сделанные при помощи разведывательного самолета «У-2», и план организации саботажа на этом заводе, чтобы вывести его из строя. Эйзенхауэр просто высмеял этот план, заявив, что предприятие легко может быть восстановлено, и потребовал, чтобы директор ЦРУ вновь явился к нему для доклада о кубинской ситуации только тогда, когда будет разработана действенная программа{777}.
Вслед за тем в ЦРУ были подготовлены несколько планов убийства Кастро, включая не только нападение на одном из митингов или отравление, но и такие экзотические способы, как размещение взрывного устройства в красивой раковине на том месте, где обычно Кастро принимал морские ванны, преподнесение в подарок костюма с бациллами туберкулеза и т. п.{778} Ни один из них осуществить не удалось.
Был ли Эйзенхауэр в курсе конкретных планов убийства Кастро? Документальных свидетельств этого нет. Да и вряд ли президент-военачальник опускался до обсуждения подобных затей. Ему было достаточно дать общие указания, а о деталях должны были заботиться подчиненные.
Но эти планы не были реализованы в какой-то мере из-за позиции Эйзенхауэра, тормозившего их осуществление до тех пор, пока не будет создано надежное правительство в изгнании, равноудаленное как от Кастро, так и от Батисты. Эйзенхауэр опасался, что исчезновение Фиделя приведет к тому, что власть на Кубе возглавят еще большие радикалы, например Рауль Кастро или Эрнесто Гевара, что создаст для США новые трудности.
В середине марта 1960 года президент принял, наконец, А. Даллеса и ответственного сотрудника ЦРУ Ричарда Биссела, руководившего «кубинской программой». Представленный ими план предусматривал создание «ответственного и единого» правительства в изгнании, «пропагандистское наступление»; тайный сбор информации и «тайные акции» на Кубе (по-видимому, этот пункт предусматривал террористические акции), создание «формирования вне Кубы для будущих партизанских действий». Одобрив план в целом, Эйзенхауэр подчеркнул, что опираться необходимо именно на первый пункт, для чего следовало найти такого кубинца, который смог бы руководить тайными агентами, полувоенными формированиями и в то же время пользовался авторитетом среди эмигрантов{779}.
