Карл Дёниц - Немецкие подводные лодки во второй мировой войне
Я полагал, что десант следует сбросить в море, по возможности уже в тот момент, когда войска будут выходить на берег. Поэтому считалось правильным предложение установить береговые батареи так, чтобы они могли вести прицельный огонь прямой наводкой по высаживающимся войскам. Я полагал, что, находясь поблизости от берега, орудия вряд ли подвергаются большей опасности, особенно если иметь в виду налеты авиации.
Учитывая важность этого вопроса, во время одного из обсуждений обстановки в ставке Гитлера была доложена точка зрения флота на размещение береговых батарей. В ходе упорной дискуссии, продолжавшейся почти целый час, Гитлер, поддерживаемый генералами из верховного командования, остался при своем мнении; его мнение совпало с точкой зрения командования сухопутных войск.
Немногочисленные морские силы, находившиеся в подчинении командующего группой "Вест", не могли постоянно находиться в море в готовности для действий на случай возможных высадок. Начиная с марта 1944 года радиолокационные станции противника засекали выходившие из портов корабли, и последние подвергались с моря и с воздуха атакам. Даже рейды быстроходных торпедных катеров обычно не приводили ни к каким боевым или разведывательным успехам, так как уже на середине Ла-Манша катера наталкивались на превосходящие силы противника, а те навязывали им бой. Потери и повреждения стали настолько ощутимыми, что, если мы не хотели лишиться наших немногочисленных морских сил еще до того, как дело дойдет до высадки противника, мы не должны были нести постоянное сторожевое охранение, не говоря уже о разведывательных рейдах к побережью противника. О сложившейся обстановке морская группа "Вест" доложила главнокомандующему войсками Западного фронта, ставке фюрера и мне, и все эти инстанции приняли доклад к сведению как нечто неизбежное. По тем же причинам нам не удалось поставить новые заграждения из мин замедленного действия в бухте Сены взамен пришедших в негодность. Сосредоточившийся там отряд минных заградителей был разгромлен противником, и корабли сначала следовало отремонтировать. Бухта Сены также не была заминирована, потому что, вопреки пожеланию группы "Вест" и по категорическому приказу главнокомандующего войсками Западного фронта и ставки, следовало прежде всего обеспечить оборону побережья к востоку от Гавра.
Когда в ночь на 6 июня союзники высадились в бухте Сены, им не пришлось преодолевать минных заграждений. Не оказалось в море и сторожевых кораблей.
Командующий морскими частями группы "Вест" считал, что эта операция не является отвлекающей и представляет собой ожидаемую генеральную высадку. Поэтому в ту же ночь он передал всем подчиненным ему морским инстанциям обусловленный на этот случай кодовый сигнал. Наличные морские силы сразу же направились в район вторжения.
Сообщение о высадке в бухте Сены я получил около 02.00. Между пятью и шестью часами меня вызвал представитель флота в ставке фюрера адмирал Фосс и сообщил, что оперативное управление вермахта сомневается, следует ли сразу же перебросить все наличные дивизии в район высадки. Приказав связать меня с генералом Йодлем, я сказал ему, что рассматриваю десант в бухте Сены как настоящее вторжение и что, как мне кажется, нам следует поспешить с принятием контрмер. Он заявил мне, что главнокомандующий войсками Западного фронта сомневается, является ли этот десант стратегическим. Я вылетел в ставку.
Во время обсуждения обстановки я доложил Гитлеру, что, по моему мнению, противник ни в коем случае не предпримет в Бретани еще одну высадку и что поэтому следует немедленно перебросить в район бухты Сены хотя бы те дивизии, которые сконцентрированы в Бретани.
Но воздействовать на операции сухопутных войск в районе вторжения главнокомандующий военно-морскими силами не мог.
Германские легкие морские силы противостояли неизмеримо превосходящему противнику. У нас было 30 торпедных катеров, 4 эскадренных миноносца и 9 миноносцев; США и Англия стянули в район вторжения от 700 до 800 военных кораблей. Среди них были 6 линейных кораблей, 22 крейсера, 93 эскадренных миноносцев, 2 монитора, 26 эскортных эсминцев, 113 фрегатов и корветов, торпедные катера, канонерки и другие военные корабли.
Германские военно-морские силы сделали все, что смогли, и добились некоторых успехов. Но вскоре противник благодаря своему подавляющему превосходству на море и в воздухе достиг перелома.
Учитывая чрезвычайную серьезность обстановки и неизбежные в случае успеха вторжения противника серьезные последствия, мы направили в этот сильно охраняемый морской район подводные лодки.
В период вторжения флот использовал также малые средства борьбы. К ним относилась и человекоуправляемая торпеда. В районе вторжения применялись также катера-торпеды с сильным зарядом взрывчатки. Они имели телеуправление.
Однако частные успехи сил флота в условиях подавляющего превосходства противника серьезного значения не имели. К тому же превосходство англо-американской авиации лишило германские военно-морские силы возможности базироваться вблизи бухты Сены. Ввиду этого их действия вскоре прекратились.
Историческое исследование вторжения в Северную Францию, которое станет возможным только тогда, когда будут доступны журналы боевых действий соответствующих военных инстанций, имело бы значительную ценность. А пока можно лишь с большой осторожностью судить о том, почему вторжение имело успех. И все же можно полагать, что важнейшим фактором явилось подавляющее превосходство противника в воздухе.
Балтийский театр военных действий
В 1942 году нескольким русским подводным лодкам удалось форсировать установленные во внутренних водах Финского залива минные заграждения и проникнуть из Кронштадта в Балтийское море. Однако они добились лишь незначительных успехов. Наши конвои продолжали ходить почти без потерь.
Весной 1943 года с помощью стальных противолодочных сетей нам удалось полностью "запереть" Финский залив.
После этого удары русских подводных лодок по нашим коммуникациям в Балтийском море прекратились до осени 1944 года, и доставка руды из Швеции, а также значительные торговые и военные перевозки по Балтийскому морю продолжались без помех.
9 июля 1944 года я принял участие в совещании, связанном с ухудшением положения на русском фронте. На этом совещании Гитлер спросил меня, какие последствия для выполнения наших задач на Балтийском море будет иметь прорыв русской армии к побережью. Я ответил:
"Сохранение контроля над Балтийским морем является весьма важным делом. Оно имеет существенное значение для ввоза шведской руды, которая крайне необходима для производства вооружений и отработки новых подводных лодок. Удержание островов на Балтийском море также имеет немаловажное значение. Если противник прорвется к Балтийскому морю на более южном участке, например в Литве или Восточной Пруссии, то Финский залив и Балтийские острова потеряют для нас свою ценность. Морские опорные пункты противника, находясь в непосредственной близости от нас, поставили бы под угрозу или совершенно воспретили бы доставку руды и сорвали бы боевую подготовку подводных лодок в отведенных им районах. Основная цель, которой, по моему мнению, должно быть подчинено все, заключается в том, чтобы не допустить прорыва русских к морю. Если же противнику это удастся, то угроза нашим морским коммуникациям со стороны русских аэродромов в Литве лишит нас возможности снабжать морским путем Северную группу армий и Финляндию" (Brassey's Naval Annual, 1948, p.401).
