Н Князев - Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны.
Одна из сотен, не помню какая, не останавливаясь в Цежее на бивак, ушла в сторону станицы Цикирской и, проделав за сутки рейд в 60 км, утром 25–го вернулась, и командир сотни доложил, что ни в Цикирской, ни поблизости нет больших сил красных, а лишь на границе с Монголией стоят заставы.
Дивизионное вербовочное агитационное бюро.
В Цежее я получил приказ из штаба дивизии, чтобы во всех населенных пунктах, через кои будет проходить Азиатская конная дивизия, я собирал сходы. На сходах информировать население о целях и задачах генерала Унгерна и призывать население вступать добровольцами в ряды борцов с III Интернационалом, поработившим русскую землю. В мое распоряжение назначено было два офицера. Мы трое составляли “агитационно — вербовочное бюро”.
Деятельность наша продолжалась дней пятнадцать. Собирали сходы в 5–6 населенных пунктах, около коих Азиатская конная дивизия задерживалась на несколько часов. Обычно картина была такова: предлагаю станичному атаману или сельскому старосте собрать сход. На сход народ валом валит без принуждения. Тянутся на сход и бабы с детьми на руках. За большими бегут и дети. Сход получается многоликий и красочный. Тишина и внимание полное. Говорить старался кратко и ясно, о целях и задачах прихода генерала Унгерна на Русь, призывал к борьбе с большевиками — поработителями. Минут 25–30 слушали внимательно, а затем ребятишки начинали кричать, молодежь громко разговаривать, ряды редели, и к концу часа на сходе почти никого не оставалось. Старался вызвать ответы и вопросы. Таковых не было. Расходились молча. Сход редел и оставался в кругу местных властей, которым неловко было перед нами, что сход сам разошелся.
От одиночных жителей, в порядке частной беседы выяснили настроение жителей. Оно во всех случаях сводилось к формулировке: “Мы испытали шомпола и нагайки семеновцев, мы знаем и власть Советов, которая нам тоже не г. о душе, но она пока нас не трогает. Поживем, увидим. Сейчас с вами не пойдем"
Насколько помню, первый сход собрал в Атаман — Никольской станице. После схода зашел к генералу Резухину поделиться своей неудачей. Борис Петрович с обычной усмешкой мне ответил, что такие ответы он слышал в Акшинском районе, слышал их и в его недавнем походе в устье Джиды и не следует огорчаться. — Тогда я не понимаю смысла похода, раз он знал, что восстание населения не произойдет. Обычно с этой плоскости разговора генерал Резухин переводил разговор на другую тему.
Не отчаиваясь, “вербовочно — агитационное бюро” добросовестно собирало сходы и в результате 15–дневной работы завербовало трех добровольцев из числа людей, коим нечего было терять дома.
Когда дивизия пошла в обратный путь от Ново — Дмитриевки, я представил лично генералу Унгерну письменный краткий отчет, в котором точно написал, что население с нами не пойдет. Он не стал его читать, а в моем присутствии порвал и сказал: “Можете быть свободным, полковник…”
Как правило, войско генерала Унгерна располагалось биваком вне черты населенного пункта. За все покупаемое платили билонным серебром. Никаких притеснений и обид населению не причиняли. Наоборот, всемерно оказывали населению помощь. Не помню, в каком населенном пункте находилась большая кооперативная лавка Советов. Генерал Унгерн из нее взял для отряда соль, крупу и муку, а все остальное приказал раздать жителям. Уходя из населенного пункта, опрашивали местные власти: “Нет ли каких претензий со стороны жителей к чинам Азиатской конной дивизии?” И в ответ видим поклоны и благодарность за прекрасное отношение к населению и уверение в том, что унгерновцы не похожи на семеновцев, которые здесь “лютовали”64.
По первому отделу разбросано много бурятских становищ. Буряты жили ближе к горам, по долинам гор и в районе Гусиного озера. Бедных людей в Забайкалье вообще не было, и буряты, несмотря на невысокий культурный уровень, жили хорошо. К унгерновцам буряты относились очень хорошо. Они были проводниками. Они же были и осведомителями о красных. Русское население скупо давало сведения о красных, тогда как буряты сами приезжали в отряд и осведомляли о появлении новых отрядов. Но, несмотря на симпатию к унгерновцам, добровольцами не поступали и ждали объявления общей мобилизации.
От бурят мы узнали, что штаб 5–й советской армии, кроме 30–й пехотной дивизии и 5–й Кубанской конной дивизии, направляет в район Гусиного озера 26–ю пехотную дивизию, и головные эшелоны выгружаются в Верхнеудинске.
Уходя из станицы Атаман — Никольской, генерал Унгерн оторвался от дельты р. Джиды и повел дивизию по скотопрогонному тракту на г. Мысовск, через Бургал- тан, Чемуртово, Ичеты, Ново — Дмитриевку. Буряты донесли, что у Ново — Дмитриевки стоит отряд красных особого назначения силою до 200 человек и что из Мысов- ки вышло много красных, и двигаются по тракту на Ново — Дмитриевку.
Бой со 109–й дружиной особого назначения.
Поселок Ново — Дмитриевка в рейде Азиатской конной дивизии имел первенствующее значение, так как около него произошло три боя. По своему географическому и топографическому положению он лежал в основании прибайкальского горного дефиле на Мысовск. Через дефиле протекала речонка, а с запада на юго — восток, как бы у подножия Прибайкальских гор, протекал Темник, в сухую погоду маленькая река, но в дожди бурная и многоводная.
В ночь на 29 июля Азиатская конная дивизия пошла переменным аллюром к Ново — Дмитриевке. Буряты — проводники провели авангард дивизии — 2–й Конный полк — в тыл 109–й дружине, безмятежно спавшей на поляне вблизи школы, которая стояла на косогоре.
Еще не поднимался туман от земли, когда унгерновцы со всех сторон напали на спавших. Никакого боя фактически не было. Большинство без сопротивления сдались на милость победителя. Некоторые пытались бежать, в их числе комиссары и коммунисты, и пали под ударами сабель казаков. В плен сдалось около 150 человек. Красноармейцы были народ молодой, красивый, хорошо обмундированный. Когда их выстроили, на них любо было смотреть. Когда со 109–й дружиной было покончено, то разъезды, посланные на север в дефиле, донесли, что к Ново- Дмитриевке подходит с севера, вероятно, от Мысовска, сильный отряд красных, не меньше чем 800–1000 бойцов. Генерал Унгерн послал 4–й Конный полк войскового старшины Маркова занять высоты к северу от поселка и за ним поспешил со всей дивизией.
Бой с Иркутским комендантским батальоном из Ново — Дмитриевки.
