Георгий Холостяков - Вечный огонь
Комбата Ботылева, которому дали отпуск по болезни, замещал начштаба майор Г. З. Ларионов. Однако командарм Петров, в распоряжение которого поступил батальон, решил, что Ларионову лучше оставаться при своих прямых обязанностях, а командовать батальоном будет замполит Старшинов. Запомнив его по новороссийским боям, Иван Ефимович был уверен: Старшинову, теперь уже майору, это по плечу.
Ведя батальон в новый десант, Николай Васильевич Старшинов еще не знал, что в Кремле подписан и завтра будет опубликован Указ, которым ему присваивалось за прошлые боевые подвиги звание Героя Советского Союза. (22 января 1944 года были удостоены Золотой Звезды Героя также капитаны 3 ранга П. И. Державин и Г. И. Гнатенко, капитан-лейтенант И. В. Леднев, командовавший теперь сипягинским дивизионом, старшины-мотоботчики Алексей Елизаров, Анатолий Емельяненко и Яков Швачко, несколько командиров азовских бронекатеров. )
Незадолго до посадки на суда Старшинов провел традиционный короткий митинг. Я был на нем, слушал горячие речи охваченных боевым порывом матросов. Потом развернул перед десантниками штурмовой Военно-морской флаг и вручил его - так решил батальон - снова Владимиру Сморжевскому. Уже не старшине, а младшему лейтенанту, командиру взвода автоматчиков, дважды кавалеру ордена Красного Знамени. В ушах еще звенел его высокий юношеский голос:
- Клянусь боевым товарищам, клянусь Родине - эту честь я оправдаю!
Бои не обходятся без потерь. Но, глядя на веселого и удалого Володю Сморжевского, всегда такого удачливого, я как-то и мысли не допускал, что вижу его в последний раз и что в эту ночь его ждет в Керчи фашистская пуля... И все-таки флаг, который Сморжевский нес на груди, взвился еще до рассвета над городом. Его подхватили бойцы взвода и водрузили над первым отбитым у врага высоким зданием - над школой близ порта.
Все это было впереди. Десант, скрытый темнотой, только еще шел к Керченской бухте.
- Принято Филипп-один! - доложил радист.
Филиппом звали капитана 3 ранга Ф. В. Тетюркина, командира высадки. Филипп-один означало, что корабли миновали первый ориентирный буй - так мы с ним условились.
Рядом с Тетюркиным представляю капитана 1 ранга Н. Г. Панченко, начальника политотдела флотилии. Он не должен был лично участвовать в десанте. Но в последний момент оказалось, что офицер, назначенный замполитом командира высадки, идти не может.
- Кого предлагаете взамен? - спросил я доложившего об этом начальника политотдела.
- Себя, - спокойно и просто ответил он.
С людьми у Панченко было трудно. Только что четверо политотдельцев попали под разрыв бомбы. И все же я обернулся к Матушкину - тут слово было за ним. Член Военного совета чуть помедлил, поглядел начальнику политотдела в глаза и сказал:
- Что ж, Георгий Никитич, давай отпустим, раз он сам так решил, - и протянул Панченко руку: - Счастливо тебе там!
(Пожелание это сбылось. С честью выполнив свой долг, начальник политотдела, как и командир высадки, вернулся из десанта невредимым. )
Мысленно вижу лица и других десантников. В батальоне Старшинова многих знаю уже давно. А в 369-м почти все для меня люди новые. Но если мир тесен, то тем более тесен флот.
Когда сопровождал напутствовавшего батальон генерал-лейтенанта И. В. Рогова, в строю привлекла внимание новенькая, с блестящим кожаным верхом - ни у кого больше такой не было - шапка незнакомого моряка. Но незнакомого ли?
- Комсорг батальона младший лейтенант Дюков, - представился он.
- Мы с вами где-нибудь раньше встречались?
- Так точно, товарищ контр-адмирал! Служил электриком на подводной лодке Щ-207, когда вы командовали бригадой.
- Ну, значит, земляк. А шапку такую шикарную где достал?
- Это подарок нашего экипажа. Когда провожали в морскую пехоту...
При высадке на Широком молу Керченского порта Дюкова тяжело ранило. Но он еще вернулся на подводные лодки, окончил потом академию, стал начальником политотдела бригады, где начал войну краснофлотцем.
В шеренгах того же батальона увидел худенькую малорослую девчушку в неуклюжих, наверное, великоватых ей сапогах, с увесистой санитарной сумкой через плечо.
- Санинструктор Михайлова! - бойко назвалась она.
Тяжело провожать таких в бой, да еще в десант... И казалось невозможным разговаривать с этой малышкой официально. Я не удержался, погладил ее по голове, по выбившимся из-под шапки кудрям. У запасливого адъютанта нашлась в карманах пара яблок, и мы дали их ей на дорогу.
Не успел я тогда узнать, что эта девушка - уже обстрелянный боец, воюет с сорок первого, была ранена. А ей предстояло еще пройти с санитарной сумкой и автоматом пол-Европы и стать той знаменитой, награжденной тремя боевыми орденами Катей Михайловой, которой гордилась вся Дунайская флотилия...
Тьму над проливом прорезал вражеский прожектор. Его луч скользнул по воде и на мгновение, самым краем, задел идущие в кильватер тендеры. Мы со Свердловым замерли. Те, кому положено, постараются сейчас подавить прожектор. Но если гитлеровцы успели разглядеть корабли, это плохо - слишком рано... Прошла томительная минута. Прожектор пошарил где-то в стороне и погас сам. Нет, ничего не заметили. Тендеры едва выступают над водой, а наблюдатель, должно быть, смотрел выше.
- Принято Филипп-два!
Вот сейчас начнется... Вчера, на последнем инструктаже в дивизионе капитан-лейтенанта Кондрата Иващенко, я приказал построить старшин в шеренгу по одному в том порядке, в каком их тендеры строятся в походную колонну. Скомандовал: Налево! и попросил моряков, ставших друг другу в затылок, крепко запомнить, что так им и идти до точки начала атаки.
Затем повернул их направо:
- А вот так развернетесь по сигналу ракетой и пойдете к местам высадки прямо вперед!
Тренировка нехитрая, однако способна - знаю это давно - прибавить людям уверенности, что никто не ошибется, когда дойдет до дела.
Красная ракета командира высадки взвилась. Это был сигнал и тендерам - к повороту все вдруг, и одновременно артиллеристам. Ударили катюши, открыли огонь батареи с Тузлы, из Еникале, с территории войковского завода. Некоторые стояли совсем близко, и у нас на НП все заходило ходуном.
Противник начал отвечать не сразу, не в ту же минуту - застигли-таки его врасплох! Но вот трассы протянулись прямо навстречу кораблям. Однако их уже не задержать врагу - берег близок. Новым сигналом ракетой Тетюркин переносит огонь в глубину участка высадки.
- Пожалуй, пора на КП, - говорит Аркадий Владимирович Свердлов. - Теперь все будет яснее там.
Действительно, с нашей верхотуры уже ничего, кроме охватившего порт и берег зарева, нельзя было увидеть.
Высадка в Керченской бухте состоялась. Морские пехотинцы сражались геройски. Особенно отличился батальон Старшинова, прорвавшийся далеко в город. Часть захваченных им позиций стала новым передним краем на этом фланге крымского плацдарма. И еще два куниковца, упоминавшиеся в этой книге, Николай Кириллов и Кирилл Дибров, недавние старшины, произведенные уже в офицеры, - удостоились вскоре Золотой Звезды.
