Владимир Новиков - Накануне и в дни испытаний
По спецсвязи соединяемся с Д. Ф. Устиновым. А он неожиданно теплым голосом называет меня по имени и отчеству и поздравляет с награждением орденом Отечественной войны, редким тогда для гражданских лиц.
Сколько во мне бушевало в то время радости и как я был переполнен благодарностью к партии и правительству, рассказать невозможно".
Если нарком иногда требовал, чтобы какой-то отдельный рабочий оставался на своем месте дольше, чем шла его смена, он потом не забывал о нем. Как не забыл о конструкторе, с которым рука об руку бился когда-то над решением сложной задачи.
Откликался Дмитрий Федорович и на нужды, которые не были прямо связаны с производством вооружения, но которые он мог понять по-человечески как государственный деятель. Бывший председатель одного из горсоветов во время войны Аркадий Иванович Быков вспоминает весну 1944 года. Узнав, что совещание у директора завода, куда прибыл нарком, намечено на два часа ночи, он пришел к этому времени.
- Что у тебя, председатель? - спросил Устинов.
- Заботы о будущем. Городу нужны водопровод, баня, набережная. Нужна материальная помощь.
- Ты можешь прийти ко мне к семи утра?
И вот в семь часов утра (еще война в разгаре) нарком и председатель горсовета идут одни по берегу пруда до стадиона. Дмитрий Федорович говорит:
- Да, городу все это необходимо. Поддержу просьбу, председатель.
- Я на это рассчитывал, - ответил Быков.
Красавицу набережную в этом городе соорудили к 9 мая 1945 года, ко дню Победы, и назвали ее набережной Мира.
Отмечу еще одну черту наркома, для производства вооружения, может быть, и не главную, но все-таки важную. Любил Дмитрий Федорович порядок и чистоту и на заводах и на стройках. Непорядок, грязь, неряшливость терпеть не мог. Особенно заботился о культуре в цехах и на стройплощадках. Это надо иметь такой склад характера и столько энергии, чтобы наряду с животрепещущими вопросами, связанными с выполнением программ по стольким видам вооружения, с заботами по созданию новой техники, не забывать и о порядке, культуре производства в целом.
Однажды во второй половине войны Устинов приехал со мной в Ижевск. Пошли на завод, за работу которого я отвечал. Ходим по заводу - все вроде нормально. Вышли во двор. Дмитрий Федорович завернул в малоприметный закоулок и увидел там много стружки, мусор, обрезки металла, доски и прочее. Нарком сделал замечание директору и начальнику строительства. Я тоже почувствовал себя виноватым: беспорядок на подопечном заводе. Дмитрий Федорович неожиданно даже для меня завернул круто: дал указание к утру, а было около 12 часов дня, все убрать, двор вычистить да еще посадить зеленые насаждения внутри заводского двора и вокруг завода.
Мы поехали на другие заводы, а вернувшись, пошли отдыхать. Утром позавтракали и направились к машинам. Дмитрий Федорович вдруг говорит:
- Давай пойдем пешком. Зайдем на завод, посмотрим, навели ли чистоту и посадили ли деревья.
Я был уверен, что порядок на дворе заводчане навели, а вот насчет насаждений сомневался - смогут ли сделать меньше чем за сутки?
Не поверил глазам, когда увидел вокруг завода деревца высотой метра полтора-два. Дмитрий Федорович тоже, видимо, удивился, но по-своему.
- Наверное, натыкали веток - вот тебе и насаждения, - пробурчал незлобиво.
Подошел к ближайшему деревцу и с силой попытался вытащить его - не получилось.
- Нет, дерево с корнем.
Прошли еще немного и снова попробовали вытащить дерево, теперь уже вдвоем, - не удалось. Значит, сажали с корнями, по-настоящему.
Тогда Устинов обрадовался:
- Ну и молодцы!
И во дворе завода все выполнили точно, как он указал. Дмитрий Федорович улетел в Москву, а я вызвал директора завода Дубового и начальника строительства Байера:
- Как успели все сделать?
- Да, Владимир Николаевич, подключили все ижевские заводы и строителей. Пригнали триста автомашин. Работало около 900 человек. Каждому конкретное задание, все разбили по участкам. Вот и вышли из положения. Мы своего наркома знаем. Да ведь и себя надо уважать.
- Хорошо, что справились. Но ведь порядок должен быть всегда. Не доводите дело до того, чтобы вам такое задание пришлось выполнять во второй раз.
И теперь вокруг и внутри завода растут деревья, которые в шутку назвали "наркомовскими".
И еще один факт, близко связанный с этим. Как-то, собрав заместителей, нарком высказал мысль, что уже близится к концу война, во многих цехах и на заводах мы добились не только выполнения и перевыполнения плана, но и чистоты и порядка.
- Но посмотрите на многих начальников цехов и других руководителей, у них подчас неряшливый вид, стыдно смотреть. Это объясняется перегрузкой людей, но все же надо что-то поправить - подтянуть людей, одеть их почище.
Все мы согласились с этим и решили издать приказ по наркомату, где и обратить на это внимание. Приказ получился небольшой, но острый - с указанием случаев неряшливого вида руководящего состава, а также с выводом, что это может приводить и к недисциплинированности, снижению авторитета, неряшливости в работе и т. д. Посоветовались на коллегии и окончательно постановили послать такой документ на заводы. Приказ достиг цели. Вот как получилось на одном заводе, где директором был Федор Капитонович Чарский, человек, знающий дело, хороший организатор, но и большой оригинал. Получив приказ наркома, он собрал в кабинете начальников цехов и других руководителей и вызвал к столу начальника цеха, который был небрит и одет более других неряшливо - галстук набок, воротник рубашки засален и т. д.
- Прочитайте вслух всем приказ наркома, - сказал директор.
Начальник цеха стал читать, ,и надо было видеть, как он то бледнел, то краснел, то заикался. Но приказ дочитал до конца. Чарский не подал вида и завершил собрание:
- Товарищи, приказ ясен?
Все молчат.
- Вопросы есть?
Опять молчание.
- Совещание закрывается.
Очень подействовал приказ на заводе, где директор таким способом довел его до всех. Начальник цеха стал одним из самых опрятных людей. И однажды признался директору, что и жена его стала больше любить.
Вот так наркому иногда приходилось заниматься не только пушками и пулеметами, но и рубашками и галстуками. Но все шло на пользу дела.
Работники наркомата в своем подавляющем большинстве были беззаветными тружениками. На заводах видели это, и, думаю, дух общего товарищества был характерной чертой военного времени. Частенько бывая на заводах, привыкаешь к людям, а люди привыкают к тебе, обращаться уже проще, да и они в тебе видят человека доступного, своего, кого можно о чем-то попросить и даже поплакаться в жилетку.
